В лесах и полях Белоруссии выстраиваются в ориентированный на запад боевой порядок российские танки, бронетехника и солдаты. В Балтийском море проводят боевые маневры военные корабли. Готовятся к взлету самолеты с десантниками. Кто противник? Воинственное государство Вейшнория, в котором окопались финансируемые Западом террористы, стремящиеся дестабилизировать Россию и проникнуть в ее сферу влияния.

На самом деле Вейшнория — выдуманная страна, а Россия всего лишь проводит на восточной границе Европейского Союза учения. Тем не менее, нервничающие лидеры НАТО уже говорят, что такая демонстрация силы отражает концепцию «гибридной войны», разработанную генералом Валерием Герасимовым, который возглавляет генеральный штаб российских вооруженных сил. Эта военная доктрина, предположительно, превратила Россию в более опасную угрозу, чем когда-либо со времен холодной войны.

Контекст

Главком информационной войны

Le Point 04.03.2017

Украина воюет с Россией за европейские ценности

Русская служба «Голоса Америки» 09.07.2015

Доктрина Герасимова

Politico 07.09.2017 Пока разворачиваются учения «Запад», длительность которых должна составить неделю, НАТО усиливает свою группировку в Прибалтике, ВВС США берут под контроль прибалтийское воздушное пространство, а европейские правительства готовятся защищаться от кампаний по дезинформации, от фальшивых новостей и от кибератак.

Молчаливый, редко появляющийся на публике г-н Герасимов — образцовый генерал. Российский министр обороны Сергей Шойгу однажды назвал его «военным до корня волос».

Как считается, г-н Шойгу — политик, превратившийся в генерала, — в военных вопросах прислушивается к советам бывшего танкиста. Согласно одному из отзывов, «Шойгу отлично изображает игру на гитаре, пока на заднем плане Герасимов на ней играет».

В качестве фактического главы российских вооруженных сил г-на Герасимов опубликовал свои размышления о военной науке. «В 21 веке прослеживается тенденция стирания различий между состоянием войны и мира. Войны уже не объявляются, а начавшись — идут не по привычному нам шаблону», — заявил он в статье длиной в 2 000 слов, вышедшей в феврале 2013 года в еженедельной российской газете «Военно-промышленный курьер».

«Широкое распространение получили асимметричные действия… К ним относятся использование сил специальных операций и внутренней оппозиции для создания постоянно действующего фронта на всей территории противостоящего государства, а также информационное воздействие, формы и способы которого постоянно совершенствуются», — утверждал он.

Этот материал был написан на основе доклада, который г-н Герасимов сделал через три месяца после своего назначения начальником Генерального штаба. Содержащееся в нем описание гибридной войны, которая включает в себя «политические, экономические, информационные, гуманитарные и другие невоенные меры» год спустя оказалось пророческим. Российские военные в форме без знаков различия появились в Крыму и провели операцию, которая привела к аннексии украинского полуострова. Этому предшествовали организованные российскими агентами демонстрации против прозападного правительства Украины.

Западные наблюдатели сразу же начали воспринимать статью г-на Герасимова как проект будущих российских гибридных атак, направленных против Запада. Распространение пророссийских новостных СМИ, финансовая поддержка, которая оказывается европейским политикам, выступающим против истеблишмента, предполагаемая деятельность русских хакеров, направленная против западных политических кампаний и выборов, — во всем этом видят проявления так называемой доктрины Герасимова.

«Дистанционное бесконтактное воздействие на противника становится главным способом достижения целей боя и операции, — заметил г-н Герасимов в своей статье, которую глава американского Корпуса морской пехоты Ротберт Неллер (Robert Neller), по его собственным словам, перечитывал трижды. — Все это дополняется военными мерами скрытого характера, в том числе реализацией мероприятий информационного противоборства и действиями сил специальных операций».

Г-н Герасимов женат, у него есть сын. Родился будущий генерал в 1955 году в рабочей семье в городе Казани, расположенном на берегах Волги примерно в 800 километрах к востоку от Москвы. Там же он окончил Высшее танковое командное училище.

Герасимов стремительно делал карьеру в танковых войсках Красной армии. Он служил в разных частях Советского Союза, командовал 58-й армией на Северном Кавказе, воевал в Чечне. Некоторое время он был начальником штаба Дальневосточного военного округа, а потом командовал войсками Санкт-петербургского и Московского военных округов, а затем стал заместителем начальника генерального штаба. С этой должности он был снят после конфронтации со своим начальником, однако через пять месяцев вернулся, чтобы сменить его на посту главы Генштаба.

«Считаю, что вся деятельность Генерального штаба должна быть направлена на достижение одной главной цели — это поддержание боеспособности Вооруженных Сил», — заявил он Владимиру Путину в день своего назначения. Впрочем, в существовании Доктрины Герасимова как комплексной стратегии многие сомневаются.

«Насколько я понимаю, [г-н] Герасимов пытался объяснить, как Запад действует против России, а не рассказать, как Россия должна действовать, — утверждает директор московского Центра анализа стратегий и технологий Руслан Пухов. — На Западе многие пытаются представить его стратегом и провидцем. Однако на деле он военный в чистом виде».

Г-н Герасимов на прошлой неделе встретился с председателем Военного комитета НАТО Петром Павелом (Petr Pavel), чтобы заверить его, что учения «Запад» носят оборонительный характер и не несут угрозы для других стран. Однако и в Польше, и в Прибалтике многие встревожены российским вторжением на Украину и опасаются, что глава российского Генштаба может воспользоваться военными играми и спланировать аналогичную провокацию.

«Мы должны не копировать чужой опыт и догонять ведущие страны, а работать на опережение и самим быть на лидирующих позициях», — подчеркивал он в году 2013 в своем тексте.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

О борот «гибридная война России» в последнее время регулярно используется западными СМИ. В некоторых специализированных изданиях дополнительно применяется термин «доктрина Герасимова». Смысл этих понятий и их происхождение объясняет статья бывшего профессора прикладных системных наук и члена Института технологий интеллектуальных систем (Instituts für Technik Intelligenter Systeme, ITIS ) при университете бундесвера в Мюнхене (Германия), доктора Райнера К. ХУБЕРА (Reiner K. HUBER).

«ИнВоен Info» интересно мнение читателя, поэтому заранее благодарим за Ваши комментарии.

В официальных оценках эксперты очень быстро объединились в том, что начало марта [2018 г. ] стало знаменательно хакерскими атаками на сети передачи данных правительства Федеративной Республики и других государств, прежде всего Скандинавии и Восточной Европы, вероятно, контролируемых Кремлем. Если бы это подтвердилось, это было бы еще одним подтверждением того, что путинская Россия уже давно ведет стратегическую информационную войну против Запада. Хочет ли Москва вернуть утерянные после краха Советского Союза сферы влияния через гибридные войны? Или она стремится к «Евразийскому союзу от Владивостока до Лиссабона», как оно представляется ультраконсервативным кремлевским консультантом Александром Дугиным?

В отношении термина «ведение гибридной войны»

Термин «ведение гибридной войны» впервые появляется в 2007 г. в статье Фрэнка ХОФФМАНА (Frank H OFFMAN ). В нем бывший офицер корпуса морской пехоты ВМС США описывает аналитическую концепцию объяснения успехов, которые сравнительно слабые военные противники — негосударственные участники, такие как талибы или «Аль-Каида» — могли бы достичь против численно и технологически значительно превосходящих их ВС США.

Ф. Хоффман приходит к заключению, что ведение гибридной войны является скоординированным использованием военных и невоенных средств, которые на основном поле боя (основном поле сражения) достигают синергии в физическом и психологическом измерениях конфликта (Фрэнк Хофманн: «Конфликт в XXI веке: Рост гибридных войн» – Conflict in the 21 st Century: The Rise of Hybrid Wars , — Арлингтон, В. А.: Институт политических исследований Потомака, 2007 г.). Наряду с «ведением гибридной войны» существуют другой термин, такой как «асимметричная война», рожденный Аль-Каидой в контексте нападений на Нью-Йорк и Вашингтон 11 сентября 2001 г.

В военно-научных журналах России западная дискуссия относительно идей Ф. Хоффмана о гибридной войне первоначально была отвергнута. Но это изменилось, когда ученые на Западе попытались найти в русской военной литературе намек на концепцию успешной аннексии Крыма. При этом, они наткнулись на статью начальника Генерального штаба России Валерия ГЕРАСИМОВА от 2013 г. Хотя в ней термин «гибридная война» не упомянут, позже В. Герасимов был авансирован «отцом концепции гибридной войны» (Мария Снеговая: «Путинская информационная война в Украине: советское происхождение гибридной войны России» – Putin’s information war in Ukraine: Soviet origins of Russia’s hybrid warfare , — Институт исследования войны, Россия Доклад №1, сентябрь 2015 г.).

Концепция «ведения гибридной войны», как это было применено в Украине, упоминается на Западе, как пример использования средств государственной власти ниже военного порога. Рассматривается как средство, с помощью которого Россия пытается достичь стратегических целей российской ревизионистской внешней политики. К этим средствам относятся кибер-операции, а также информационные и пропагандистские кампании, которые проводятся международным телевизионным новостным каналом «Россия сегодня» (Russia Today ) и его агентами. К ним относятся также финансовая и идеологическая поддержка правых или левых популистских движений и партий, особенно в социальных СМИ соответствующих целевых стран.

Доктрина Герасимова

Упомянутая статья В. Герасимова основывается на речи, которую он произнес в январе 2013 г. перед офицерами Российской Академии Военных Наук. Это было провокационное обращение к военному истеблишменту. В. Герасимов сообщил инновационные военные соображения в качестве необходимого условия для дальнейшей модернизации российских Вооруженных Сил. Он сослался на китайского генерала и военного стратега Сунь-Цзы (ранее 496 г. до н.э.), который провозгласил девиз: «Лучшая стратегия — покорить врага без боя». Теперь это стало необходимой формой ведения войны — привычные правила войны изменились.

Политические цели в настоящее время могут достигаться не только обычной огневой мощью, но и путем

широкого использования дезинформации, политических, экономических, гуманитарных и других невоенных мер, которые применяются во взаимосвязи с протестным потенциалом [враждебно настроенного] населения .

Эти идеи получили реализацию в концепции «нового поколения русской войны», получившей на Западе наименование «доктрина Герасимова» (Gerassimow-Doktrin ). Американский политолог Молли МакКЬЮ (Molly McK EW ) так иронически комментирует тезисы Герасимова: «Лучше расколоть общество врага, чем атаковать его в лоб «. (Politico Magazin , сентябрь / октябрь 2017 г/).

Достаточно поздно на Западе независимым экспертам и наблюдателям НАТО стало ясно, что Россия ведет войну на Украине в соответствии с правилами этой доктрины. Кремль освещал конфликт между пророссийскими силами и ультранационалисты в Украине, начиная с протестов в Киеве против президента Януковича. Таким образом, был получен предлог для присоединения Крыма и начала войны на востоке Украины.

Русские обоснования, в обоих случаях речь идет о демократическом праве на самоопределение местного населения, подхватили пророссийские сепаратисты в регионе. При этом, возникли — и до сих пор проводятся — кибер-операции по отслеживанию обстановки, по целенаправленному влиянию на политическое руководство в Украине и на население. Кибер-операции должны приводить к саботажу и дестабилизировать Украину, а также другие государства, в том числе страны Балтии.

Фазы нового поколения русской войны

Основываясь на дневниках русской кампании в Украине — Янис БЕРЗИНЬШ (Janis B ER ZINS ), директор Центра по вопросам безопасности и стратегических исследований (Center for Security and Strategic Research, СSSR ) при национальной академии обороны Латвии, одним из первых на Западе представил общедоступное описание доктрины Герасимова.

В нем он идентифицировал восемь фаз, в каждой из которых необходимо достигать установленных целей. На каждой фазе базируется следующий этап, поэтому она является обязательной предпосылкой для успеха очередной фазы. В первых пяти некинетических фазах представлены только невоенные средства и методы, в последних трех (кинетических) только этапы и методы с применением оружия. Однако, в пяти некинетических фазах определены военные средства запугивания противника в виде ложных атак с воздуха, временных военных учений и крупных маневров вблизи границ территории противника из Восточной Европы и стран Балтии.

• Фаза 1. Создание благоприятных политических, экономических и военных условий для внутренней дестабилизации через идеологические, дипломатические и экономические операции, а также дезинформационные действия и методы психологической войны.
• Фаза 2. Введение в заблуждение политического и военного руководства противника через распространение ошибочных данных по дипломатическим каналам, СМИ, а в дальнейшем через собственное правительство и свои ВС.
• Фаза 3. Акции, которые приводят к тому, что правительственные чиновники и должностные лица противника покидают свои посты, будучи запуганными, обманутыми или подкупленными.
• Фаза 4. Нарастание недовольства населения путем активизации «пятой колонны», проникновение боевых групп и усиление подрывных действий.
• Фаза 5. Подготовка военных действий, в ходе которой в атакуемой стране создаются разного рода проблемы и забрасываются отдельные боевые группы («зеленые человечки «), которые взаимодействуют с вооруженной оппозицией.
• Фаза 6. Начало военных действий после тщательной разведки и подрывной деятельности. Все (российские) войска, включая специальные силы, должны занять свои позиции.
• Фаза 7. Уничтожение основных сил обороны противника скоординированными действиями всех сил, включая ведение электронной войны.
• Фаза 8. Разгром оставшихся очагов сопротивления и уничтожение сопротивляющихся частей путем проведения специальных операций.

Хотя с российской точки зрения аннексия Крым в марте 2014 г. успешно завершилась в фазе 5, атака поддерживаемых Россией сепаратистов на Донбассе при сопротивлении ВС Украины застряла в фазе 6. Подписанные в феврале 2015 г. канцлером ФРГ Ангелой МЕРКЕЛЬ, президентами Франции Франсуа ОЛЛАНДОМ, Украины Петром ПОРОШЕНКО и России Владимиром ПУТИНЫМ и направленные на деэскалацию и восстановление мира Минские соглашения пока мало изменили конфронтацию между ВСУ и силами сепаратистов.

За прошедшие четыре года конфликт на востоке Украины стоил более 10 тыс. человеческих жизней. Являющееся частью Минских соглашений оговоренное наблюдение за прекращением огня в регионе провалилось, поскольку ни одна из сторон не выполнила требуемых шагов. В настоящее время также не видно прогресса в так называемом Минском процессе. Поскольку указанные в Минских соглашениях договоренности формально Россию ни к чему не обязывают, нельзя исключать, что Путин, при удобной для него международной ситуации, не реактивирует фазу 6 и — если Украина раньше не сдастся — запустит фазы 7 и 8, чтобы аннексировать Донбасс, а затем также присоединить остальную Украину.

Sp-force-hide { display: none;}.sp-form { display: block; background: rgba(235, 233, 217, 1); padding: 5px; width: 630px; max-width: 100%; border-radius: 0px; -moz-border-radius: 0px; -webkit-border-radius: 0px; border-color: #dddddd; border-style: solid; border-width: 1px; font-family: Arial, "Helvetica Neue", sans-serif; background-repeat: no-repeat; background-position: center; background-size: auto;}.sp-form input { display: inline-block; opacity: 1; visibility: visible;}.sp-form .sp-form-fields-wrapper { margin: 0 auto; width: 620px;}.sp-form .sp-form-control { background: #ffffff; border-color: #cccccc; border-style: solid; border-width: 1px; font-size: 15px; padding-left: 8.75px; padding-right: 8.75px; border-radius: 4px; -moz-border-radius: 4px; -webkit-border-radius: 4px; height: 35px; width: 100%;}.sp-form .sp-field label { color: #444444; font-size: 13px; font-style: normal; font-weight: bold;}.sp-form .sp-button { border-radius: 4px; -moz-border-radius: 4px; -webkit-border-radius: 4px; background-color: #0089bf; color: #ffffff; width: auto; font-weight: 700; font-style: normal; font-family: Arial, sans-serif; box-shadow: none; -moz-box-shadow: none; -webkit-box-shadow: none; background: linear-gradient(to top, #005d82 , #00b5fc);}.sp-form .sp-button-container { text-align: left;}

Вывод

Это «новое поколение русской войны» размывает границу между войной и миром, как это наблюдалось при аннексии Крыма. Испытывает ли Россия кибер-атаками государства западного мира, их готовность и способность реагировать на подобные гибридные стратегии? Если согласиться с этим, тогда Россия находится на пути к новому конфликту — в надежде, что его можно выиграть без применения военной силы. Уже вырывание, например, государства из рядов стран Балтии было бы большим успехом для России на пути к описанной несколько лет назад «Новой России».

Если бы Запад и государства НАТО смогли бы сплоченно и своевременно отреагировать хотя бы на один «тестовый конфликт» России, проведенный согласно доктрине Герасимова. Однако, это усложняется тем, что ключевое доказательство, что на ранних стадиях конфликта кибер-атаки управляются из Кремля, вряд ли могут быть получены. В результате, политическую поддержку для эффективного ответа в настоящее время получить нелегко. Именно это является калькуляцией нового поколения русской войны.

По материалам журнала «Europäische Sicherheit &Technik »

Начальник российского Генштаба Валерий Герасимов оказался в опубликованном министерством финансов США списке должностных лиц, которые могут в перспективе попасть под новые американские санкции. Примечательно, что этот генерал некоторое время тому назад приобрел просто-таки невероятную известность на Западе. Там его считают отцом-основателем новой российской военной доктрины, которую в публикациях СМИ и даже в официальных документах называют «доктриной Герасимова».

По иронии судьбы, сам Валерий Герасимов ничего подобного не придумывал и доктрины такой на самом деле, конечно, не существует. Между тем западные специалисты по России сейчас разделились на два лагеря. На тех, кто во всё это верит, и на тех, кто прекрасно понимает, что всё это - выдумки. При этом синдром «доктрины Герасимова» отражает раскол западного экспертного сообщества.

Тот факт, что так много людей поверили в историю о «доктрине Герасимова», вызывает одновременно и смех, и разочарование. Всё началось в феврале 2013 года со статьи Валерия Герасимова, озаглавленной «Ценность науки в предвидении», которая представляет собой краткое изложение его ежегодного выступления в Академии военных наук. В этой публикации генерал, исходя из опыта «арабской весны», изложил российское видение западного подхода к ведению войн и природы современных военных конфликтов. Откровенно говоря, в этой его речи трудно найти какие-то отклонения от основных трендов российской военной мысли, которые прослеживаются и у других авторов.

Сперва на статью Герасимова просто не обратили внимания. Но после присоединения Крыма ее стали воспринимать как программный документ, образец российского подхода к ведению войны. На самом же деле очень немногие поняли истинный смысл статьи и почти никто не удосужился прочитать целиком исходную речь генерала. Предложенная им интерпретация американского подхода к ведению политической и военной конфронтации была воспринята как изложение новой российской доктрины борьбы с Западом. Такая реакция вполне типична для тех политиков и военных, которые ищут простые ответы и броские детали, чтобы объяснить происходящее.

Герасимов перечисляет новые типы и методы ведения войны и позиционирует их как набор проблем, с которыми российским военным теоретикам приходится иметь дело.В статье кратко описаны несколько основных трендов: ведение войн без официального объявления или признания факта их ведения, рост значения асимметричных или невоенных средств по сравнению с традиционными формами ведения войны, широкое применение пропаганды и спецподразделений, информационные войны, влияние высокоточных вооружений, которые могут массированно применяться на всю глубину боевых порядков противника, а также распространение беспилотников и роботизированных систем.

В совокупности все эти пункты имеют много общего с ведущимися в США дискуссиями о природе гибридных конфликтов. Большинство наблюдений Герасимова касаются непреходящих проблем военного дела, возникших из-за геополитической конфронтации между великими державами, способными сочетать невоенные и военные инструменты.

Следует отметить, что в России есть множество официальных доктрин, как опубликованных, так и секретных. Тем не менее предположение, будто начальник российского Генштаба излагает оперативные планы в своих статьях или использует их, чтобы донести свои доктринальные соображения до собратьев-генералов за рубежом, выглядит просто нелепо. Более того, все совпадения были поверхностными, а Герасимов охватил настолько широкий спектр конфликтов, что любая военная или политическая активность России могла вписаться в эти рамки. Проблема неправильной интерпретации российской доктрины и действий РФ усугубилась из-за нехватки квалифицированных специалистов по России и неопытности западного руководства в данном вопросе.

Среди западных военных экспертов Герасимов имеет репутацию хорошего специалиста по применению бронетанковых сил, но для выработки новой доктрины обычно требуется кропотливая работа целого сонма военных мыслителей. Сам Герасимов вместо того чтобы продвигать свою модель ведения войн, цитирует слова другого известного российского военного теоретика Александра Свечина: «Для каждой войны надо вырабатывать особую линию стратегического поведения, каждая война представляет частный случай, требующий установления своей особой логики, а не приложения какого-либо шаблона». Суть размышлений Герасимова в том, что нужно не копировать иностранный опыт или пытаться догнать США, в том, что российским военным надо осваивать новые формы и методы ведения войны.

Несмотря на то, что термин «доктрина Герасимова» часто мелькает в западных публикациях, внимательный наблюдатель может заметить, что о ней нет ни слова в недавно опубликованном докладе Разведывательного управления министерства обороны США «Российская военная мощь». В разделе, посвященном российской военной доктрине, нет никаких упоминаний о Герасимове. Для серьезных специалистов по российским вооруженным силам слова «доктрина Герасимова» уже стали своего рода профессиональной шуткой.

Тем не менее квалифицированное мнение по данному вопросу, а также по российской проблематике в целом, является редкостью на Западе. В результате репутация Валерия Герасимова как мрачного творца новой российской военной доктрины только укрепляется. Он уже стал настолько знаменит, что скоро ему начнут завидовать.

В конце января прошло общее собрание АВН. В его работе приняли участие представители правительства и руководство ВС РФ. Предлагаем вашему вниманию главные моменты доклада начальника ГШ ВС РФ на тему «Основные тенденции развития форм и способов применения ВС, актуальные задачи военной науки по их совершенствованию».

В XXI веке прослеживается тенденция стирания различий между состоянием войны и мира. Войны уже не объявляются, а начавшись – идут не по привычному нам шаблону.

Опыт военных конфликтов, в том числе связанных с так называемыми цветными революциями в Северной Африке и на Ближнем Востоке, подтверждает, что вполне благополучное государство за считаные месяцы и даже дни может превратиться в арену ожесточенной вооруженной борьбы, стать жертвой иностранной интервенции, погрузиться в пучину хаоса, гуманитарной катастрофы и гражданской войны.

Уроки «арабской весны»

Конечно, легче всего сказать, что события «арабской весны» – это не война, поэтому нам, военным, там изучать нечего. А может быть, наоборот – именно эти события и есть типичная война XXI века?

Коллаж Андрея Седых

По масштабам жертв и разрушений, катастрофическим социальным, экономическим и политическим последствиям такие конфликты нового типа сравнимы с последствиями самой настоящей войны.

И сами «правила войны» существенно изменились. Возросла роль невоенных способов в достижении политических и стратегических целей, которые в ряде случаев по своей эффективности значительно превзошли силу оружия.

Акцент используемых методов противоборства смещается в сторону широкого применения политических, экономических, информационных, гуманитарных и других невоенных мер, реализуемых с задействованием протестного потенциала населения. Все это дополняется военными мерами скрытого характера, в том числе реализацией мероприятий информационного противоборства и действиями сил специальных операций. К открытому применению силы зачастую под видом миротворческой деятельности и кризисного урегулирования переходят только на каком-то этапе, в основном для достижения окончательного успеха в конфликте.

Отсюда вытекают закономерные вопросы: что такое современная война, к чему надо готовить армию, чем она должна быть вооружена? Только ответив на них, мы сможем определить направления строительства и развития Вооруженных Сил на долгосрочную перспективу. Для этого необходимо четко представлять, какие формы и способы их применения будем использовать?

В настоящее время наряду с традиционными внедряются нестандартные приемы. Повышается роль мобильных межвидовых группировок войск, действующих в едином разведывательно-информационном пространстве за счет использования новых возможностей систем управления и обеспечения. Военные действия становятся более динамичными, активными и результативными. Исчезают тактические и оперативные паузы, которыми противник мог бы воспользоваться. Новые информационные технологии позволили значительно сократить пространственный, временной и информационный разрыв между войсками и органами управления. Фронтальные столкновения крупных группировок войск (сил) на стратегическом и оперативном уровне постепенно уходят в прошлое. Дистанционное бесконтактное воздействие на противника становится главным способом достижения целей боя и операции. Поражение его объектов осуществляется на всю глубину территории. Стираются различия между стратегическим, оперативным и тактическим уровнем, наступательными и оборонительными действиями. Применение высокоточного оружия приобретает массовый характер. В военное дело активно внедряются вооружение на новых физических принципах и роботизированные системы.

Широкое распространение получили асимметричные действия, позволяющие нивелировать превосходство противника в вооруженной борьбе. К ним относятся использование сил специальных операций и внутренней оппозиции для создания постоянно действующего фронта на всей территории противостоящего государства, а также информационное воздействие, формы и способы которого постоянно совершенствуются.

Происходящие изменения находят отражение в доктринальных взглядах ведущих стран мира и апробируются в военных конфликтах.

Уже в 1991 году ВС США в ходе «Бури в пустыне» в Ираке на практике реализовали концепции «Глобальный размах – глобальная мощь» и «Воздушно-наземная операция». В 2003-м в операции «Свобода Ираку» военные действия велись в соответствии с так называемой Единой перспективой-2020.

В настоящее время разработаны концепции «Глобального удара» и «Глобальной ПРО», которые предусматривают нанесение в течение нескольких часов поражения объектам и войскам противника практически в любой точке земного шара и при этом гарантированно не допустить неприемлемого ущерба от его ответного удара. В США также воплощаются в жизнь положения доктрины глобально интегрированных операций, направленной на создание в кратчайшие сроки высокомобильных межвидовых группировок войск (сил).

В последних конфликтах появились новые способы ведения военных действий, которые нельзя рассматривать как исключительно военные. Примером этого является операция в Ливии, где создавалась бесполетная зона, применялась морская блокада, широко использовались частные военные компании при их тесном взаимодействии с вооруженными формированиями оппозиции.

Надо признать, что если мы понимаем сущность традиционных военных действий, которые ведут регулярные вооруженные силы, то об асимметричных формах и способах наши знания поверхностны. В связи с этим возрастает роль военной науки, которая должна создать целостную теорию подобных действий. В этом могли бы помочь работы и исследования Академии военных наук.

Задачи военной науки

Рассуждая о новых формах и способах вооруженной борьбы, мы не должны забывать отечественный опыт. Это применение партизанских отрядов в годы Великой Отечественной войны, борьба с иррегулярными формированиями в Афганистане и на Северном Кавказе.

Хочу подчеркнуть, что в ходе афганской войны зародились специфические формы и способы ведения военных действий. В их основе лежали внезапность, высокие темпы выдвижения, умелое применение тактических воздушных десантов и обходящих отрядов, что в совокупности позволяло упреждать замыслы противника, наносить ему ощутимый урон.

Еще одним фактором, влияющим на изменение содержания современных способов вооруженной борьбы, является применение современных робототехнических комплексов военного назначения и исследования в области искусственного интеллекта. В дополнение к летающим сегодня беспилотникам завтра поле боя будет наполнено шагающими, ползающими, прыгающими и летающими роботами. В недалеком будущем возможно создание полностью роботизированных формирований, способных вести самостоятельные боевые действия.

Как воевать в таких условиях? Какими должны быть формы и способы действий против роботизированного противника? Какие нам нужны роботы и как их применять? Уже сейчас наша военная мысль должна задуматься над этими вопросами.

Важнейший блок проблем, требующий пристального внимания, связан с совершенствованием форм и способов применения группировок войск (сил). Необходимо переосмыслить содержание стратегических действий Вооруженных Сил Российской Федерации. Уже сейчас возникают вопросы: есть ли необходимость в таком количестве стратегических операций, каких и сколько их нам потребуется в будущем? Пока ответов нет.

Существуют и другие проблемы, с которыми приходится сталкиваться в повседневной деятельности.

Сейчас мы находимся на завершающем этапе формирования системы воздушно-космической обороны (ВКО). В этой связи актуальным является вопрос развития форм и способов действий привлекаемых к ВКО сил и средств. Генеральный штаб эту работу уже ведет. Предлагается АВН принять в ней самое активное участие.

Информационное противоборство открывает широкие асимметричные возможности по снижению боевого потенциала противника. В Северной Африке мы стали свидетелями реализации технологий воздействия на государственные структуры и население с помощью информационных сетей. Необходимо совершенствовать действия в информационном пространстве, в том числе по защите собственных объектов.

Операция по принуждению Грузии к миру выявила отсутствие единых подходов к применению формирований Вооруженных Сил за пределами Российской Федерации. Нападение в сентябре 2012 года на американское консульство в ливийском городе Бенгази, активизация пиратских действий, недавний захват заложников в Алжире подтверждают значимость построения системы вооруженной защиты интересов государства за пределами его территории.

Несмотря на то, что дополнения в федеральный закон «Об обороне», позволяющие оперативно использовать формирования Вооруженных Сил России за ее пределами, внесены еще в 2009 году, формы и способы их действий не определены. Кроме того, на межведомственном уровне не решены вопросы обеспечения оперативного использования. К их числу относятся введение упрощенных процедур пересечения государственной границы, использования воздушного пространства и территориальных вод иностранных государств, порядок взаимодействия с властями страны пребывания и другие.

Необходимо проведение совместной работы с научными организациями заинтересованных министерств и ведомств по данной проблематике.

Одной из форм применения формирований Вооруженных Сил за границей является миротворческая операция. В ее содержание кроме традиционных способов действий войск могут входить и специфические: специальные, гуманитарные, спасательные, эвакуационные, санитарно-кордонные и другие. В настоящее время их классификация, сущность и содержание четко не определены.

Кроме того, сложные и многоплановые задачи миротворчества, которые, возможно, придется решать регулярным войскам, подразумевают создание принципиально иной системы их подготовки. Ведь задача миротворческих сил состоит в том, чтобы развести конфликтующие стороны, защитить, спасти мирное население, содействовать снижению потенциала враждебности и наладить мирную жизнь. Все это требует научной проработки.

Контроль территории

Особую актуальность в современных конфликтах приобретает защита населения, объектов и коммуникаций от действий сил специальных операций противника в условиях возрастания масштабов их применения. Решение этой задачи предусматривается организацией и ведением территориальной обороны.

Фото: ИТАР-ТАСС

До 2008 года, когда численность армии на военное время составляла более 4,5 миллиона, эти задачи решались исключительно Вооруженными Силами. Но условия изменились. Теперь противодействие диверсионно-разведывательным и террористическим силам можно организовать только комплексным применением всех силовых структур государства.

Такая работа Генеральным штабом развернута. Она основывается на уточнении подходов к организации территориальной обороны, которые нашли свое отражение во вносимых изменениях в федеральный закон «Об обороне». С принятием законопроекта предстоит уточнить систему управления территориальной обороной, законодательно закрепить роль и место в ее ведении других войск, воинских формирований, органов и иных государственных структур.

Требуются, в том числе и от военной науки, обоснованные рекомендации по порядку использования разноведомственных сил и средств при выполнении ими задач территориальной обороны, способам борьбы с террористическими и диверсионными силами противника в современных условиях.

Опыт ведения военных действий в Афганистане и Ираке показал необходимость проработки совместно с научными структурами других министерств и ведомств Российской Федерации роли и степени участия Вооруженных Сил в постконфликтном урегулировании, выработки перечня задач, способов действий войск, установления пределов применения военной силы.

Важным вопросом является развитие научно-методического аппарата поддержки принятия решений с учетом межвидового характера группировок войск (сил). Необходимо провести исследование интегральных возможностей, сочетающих потенциал всех входящих в их состав войск и сил. Проблема здесь заключается в том, что существующие модели операций и боевых действий не позволяют это сделать. Нужны новые модели.

Изменения в характере военных конфликтов, развитие средств вооруженной борьбы, форм и способов их применения обусловливают новые требования к системам всестороннего обеспечения. Это еще одно направление научной деятельности, о котором нельзя забывать.

Идеи невозможно генерировать по приказу

Состояние отечественной военной науки сегодня нельзя сравнить с расцветом военно-теоретической мысли в нашей стране накануне Второй мировой войны.

Конечно, на то есть и объективные, и субъективные причины и нельзя винить за это кого-то конкретно. Не мной сказано, что идеи невозможно генерировать по приказу.

Согласен с этим, но не могу не признать и другого: тогда не было ни докторов, ни кандидатов наук, не было научных школ и направлений. Были неординарные личности с яркими идеями. Я бы назвал их фанатиками от науки в хорошем смысле этого слова. Может быть, нам сегодня как раз и не хватает таких людей.

Таких, как, например, комдив Георгий Иссерсон, который, несмотря на сложившиеся в предвоенный период взгляды, издал книгу «Новые формы борьбы». В ней советский военный теоретик предсказал: «Война вообще не объявляется. Она просто начинается заранее развернутыми вооруженными силами. Мобилизация и сосредоточение относятся не к периоду после наступления состояния войны, как это было в 1914 году, а незаметно, постепенно проводятся задолго до этого». Трагически сложилась судьба «пророка в своем Отечестве». Большой кровью заплатила наша страна за то, что не прислушалась к выводам профессора Академии Генерального штаба.

Отсюда следует вывод. Пренебрежительное отношение к новым идеям, нестандартным подходам, к иной точке зрения в военной науке недопустимы. И тем более недопустимо пренебрежительное отношение к науке со стороны практиков.

В заключение хочу сказать, что каким бы сильным ни был противник, как бы ни были совершенны его силы и средства вооруженной борьбы, формы и способы их применения, у него всегда найдутся уязвимые места, а значит, существует возможность адекватного противодействия.

При этом мы должны не копировать чужой опыт и догонять ведущие страны, а работать на опережение и самим быть на лидирующих позициях. И здесь военной науке отводится важная роль.

Выдающийся советский военный ученый Александр Свечин писал: «Обстановку войны... предвидеть необычайно трудно. Для каждой войны надо вырабатывать особую линию стратегического поведения, каждая война представляет частный случай, требующий установления своей особой логики, а не приложения какого-либо шаблона».

Этот подход сохраняет свою актуальность и поныне. Действительно, каждая война представляет собой частный случай, требующий понимания своей особой логики, своей уникальности. Поэтому характер войны, в которую может оказаться втянутой Россия или наши союзники, сегодня предвидеть очень трудно. Тем не менее решать эту задачу надо. Грош цена любым научным изысканиям в сфере военной науки, если военная теория не обеспечивает функцию предвидения.

В решении многочисленных проблем, стоящих перед военной наукой сегодня, Генштаб рассчитывает на помощь АВН, собравшей в своих рядах ведущих военных ученых и авторитетных специалистов.

Убежден, что тесные связи Академии военных наук с Генеральным штабом Вооруженных Сил Российской Федерации будут и далее развиваться и совершенствоваться.

В лесах и полях Белоруссии выстраиваются в ориентированный на запад боевой порядок российские танки, бронетехника и солдаты. В Балтийском море проводят боевые маневры военные корабли. Готовятся к взлету самолеты с десантниками. Кто противник? Воинственное государство Вейшнория, в котором окопались финансируемые Западом террористы, стремящиеся дестабилизировать Россию и проникнуть в ее сферу влияния.

На самом деле Вейшнория — выдуманная страна, а Россия всего лишь проводит на восточной границе Европейского Союза учения. Тем не менее, нервничающие лидеры НАТО уже говорят, что такая демонстрация силы отражает концепцию «гибридной войны», разработанную генералом Валерием Герасимовым, который возглавляет генеральный штаб российских вооруженных сил. Эта военная доктрина, предположительно, превратила Россию в более опасную угрозу, чем когда-либо со времен холодной войны.

Пока разворачиваются учения «Запад», длительность которых должна составить неделю, НАТО усиливает свою группировку в Прибалтике, ВВС США берут под контроль прибалтийское воздушное пространство, а европейские правительства готовятся защищаться от кампаний по дезинформации, от фальшивых новостей и от кибератак.

Молчаливый, редко появляющийся на публике г-н Герасимов — образцовый генерал. Российский министр обороны Сергей Шойгу однажды назвал его «военным до корня волос».

Как считается, г-н Шойгу — политик, превратившийся в генерала, — в военных вопросах прислушивается к советам бывшего танкиста. Согласно одному из отзывов, «Шойгу отлично изображает игру на гитаре, пока на заднем плане Герасимов на ней играет».

В качестве фактического главы российских вооруженных сил г-на Герасимов опубликовал свои размышления о военной науке. «В 21 веке прослеживается тенденция стирания различий между состоянием войны и мира. Войны уже не объявляются, а начавшись — идут не по привычному нам шаблону», — заявил он в статье длиной в 2 000 слов, вышедшей в феврале 2013 года в еженедельной российской газете «Военно-промышленный курьер».

«Широкое распространение получили асимметричные действия… К ним относятся использование сил специальных операций и внутренней оппозиции для создания постоянно действующего фронта на всей территории противостоящего государства, а также информационное воздействие, формы и способы которого постоянно совершенствуются», — утверждал он.

Этот материал был написан на основе доклада, который г-н Герасимов сделал через три месяца после своего назначения начальником Генерального штаба. Содержащееся в нем описание гибридной войны, которая включает в себя «политические, экономические, информационные, гуманитарные и другие невоенные меры» год спустя оказалось пророческим. Российские военные в форме без знаков различия появились в Крыму и провели операцию, которая привела к аннексии украинского полуострова. Этому предшествовали организованные российскими агентами демонстрации против прозападного правительства Украины.

Западные наблюдатели сразу же начали воспринимать статью г-на Герасимова как проект будущих российских гибридных атак, направленных против Запада. Распространение пророссийских новостных СМИ, финансовая поддержка, которая оказывается европейским политикам, выступающим против истеблишмента, предполагаемая деятельность русских хакеров, направленная против западных политических кампаний и выборов, — во всем этом видят проявления так называемой доктрины Герасимова.

«Дистанционное бесконтактное воздействие на противника становится главным способом достижения целей боя и операции, — заметил г-н Герасимов в своей статье, которую глава американского Корпуса морской пехоты Ротберт Неллер (Robert Neller), по его собственным словам, перечитывал трижды. — Все это дополняется военными мерами скрытого характера, в том числе реализацией мероприятий информационного противоборства и действиями сил специальных операций».

Г-н Герасимов женат, у него есть сын. Родился будущий генерал в 1955 году в рабочей семье в городе Казани, расположенном на берегах Волги примерно в 800 километрах к востоку от Москвы. Там же он окончил Высшее танковое командное училище.

Герасимов стремительно делал карьеру в танковых войсках Красной армии. Он служил в разных частях Советского Союза, командовал 58-й армией на Северном Кавказе, воевал в Чечне. Некоторое время он был начальником штаба Дальневосточного военного округа, а потом командовал войсками Санкт-петербургского и Московского военных округов, а затем стал заместителем начальника генерального штаба. С этой должности он был снят после конфронтации со своим начальником, однако через пять месяцев вернулся, чтобы сменить его на посту главы Генштаба.

«Считаю, что вся деятельность Генерального штаба должна быть направлена на достижение одной главной цели — это поддержание боеспособности Вооруженных Сил», — заявил он Владимиру Путину в день своего назначения. Впрочем, в существовании Доктрины Герасимова как комплексной стратегии многие сомневаются.

«Насколько я понимаю, [г-н] Герасимов пытался объяснить, как Запад действует против России, а не рассказать, как Россия должна действовать, — утверждает директор московского Центра анализа стратегий и технологий Руслан Пухов. — На Западе многие пытаются представить его стратегом и провидцем. Однако на деле он военный в чистом виде».

Г-н Герасимов на прошлой неделе встретился с председателем Военного комитета НАТО Петром Павелом (Petr Pavel), чтобы заверить его, что учения «Запад» носят оборонительный характер и не несут угрозы для других стран. Однако и в Польше, и в Прибалтике многие встревожены российским вторжением на Украину и опасаются, что глава российского Генштаба может воспользоваться военными играми и спланировать аналогичную провокацию.

«Мы должны не копировать чужой опыт и догонять ведущие страны, а работать на опережение и самим быть на лидирующих позициях», — подчеркивал он в году 2013 в своем тексте.

Подпишитесь на нас