Вот попался мне такой текст. К сожалению не знаю автора (источник указан, но видимо не автор), а он писал о своей жизни. Да лубок, да только светлые воспоминания, да было и другое. Но на самом деле надоело уже все грязное, пошлое и отвратительное. А прочитав воспоминания о детстве этого человека подумалось, я тоже помню только светлое. Возмоно так и было, возможно это свойство памяти человека. Не важно. Главное тепло на душе стало после этого. :-)
Это песня Советской империи СССР, моей Родины, великой, могучей, любящей, по-отечески суровой, лучшей страны на свете.
Я родился в 1959 году, когда уже начался ядерный век и были запущены первые спутники. Наша семья занимала двадцатиметровую комнату в большом пятиэтажном доме из светлого кирпича. Соседкой была добрейшая старушка Агафья Леонтьевна, пережившая блокаду. Она очень привязалась ко мне, и я запросто заходил в ее чистенькую комнатку слушать сказки. На стенке в кружевном кармашке висела медаль за оборону Ленинграда. Пенсия у нее была маленькая, 27 рублей. В переводе на нынешние лукавые деньги, может быть, тысяч десять. Но она всегда имела в запасе для меня конфету «Ласточка».
Двери подъездов нашего дома были застеклены, на газонах росли цветы и кусты сирени, а асфальт каждое утро поливала из шланга дворник тетя Тина. Мы были с ней дружны и она всегда разрешала помогать чистить снег или подметать.
Мир был большой, радостный и таинственный. Со времени войны не прошло еще 20 лет, и близость ее чувствовалась. На праздник Победы ходили молодые, все в наградах, веселые ветераны. Дети постоянно играли в войну. Мы ползали по газонам с палками, заменявшими ружья, таились в кустах, выслеживая «фрицев», учились рисовать звезды и фашистские знаки. Около дома стояло мертвое обгоревшее дерево, а чуть поодаль, на пустыре — осевшие развалины дома, которые мы до мозольных пузырей долбили железными прутьями от старых кроватей, желая пробиться в подвал. Развалины исчезли после нескольких субботников.
На субботники выходили взрослые жители из соседних домов и, конечно, дети. Нам очень хотелось найти снаряд или мину. Это была не шутка. На окраинах, в огородных канавах еще валялись ржавые гильзы от крупнокалиберных снарядов. Там же попадались минометные заряды, которые из-за хвостовых стабилизаторов называли летучками. Ребята, ходившие в район противотанкового рва «трофейничать», нередко оставались калеками.
Детей во дворе было много, и мы постоянно во что-то играли: пятнашки,12 палочек, хали-хало, пробки. У девочек были свои игры. Например, они устраивали “секреты”. Делалось это так: в земле выкапывалась ямка и в нее клали цветок или красивый фантик, который накрывали кусочком стекла и засыпали землей, а потом осторожно расчищали это место, и из-под земли появлялся «секрет». Ну, и, конечно, скакалки, классики, куклы.
Большой радостью было, когда самосвал привозил песок. Обычно это происходило раз в две недели. Мы набрасывались на кучу со своими машинками. Прокапывали норы, прокладывали дороги, строили дома. Мама кричала из форточки: «Саша, кушать». Куда там… Я не слышал и жужжал в песке разворачивая грузовик, пока брат не спускался за мной.
Зимой забавы были другие. На пустыре ставилась и заливалась горка. Чуть позже появилась хоккейная площадка. Качели, карусели-канаты и гимнастические бревна были в каждом дворе. Кроме того, в нашем же доме находилась спортивная школа.
Родители постоянно работали. Отец — в море, а мама — в ателье. Ключ от квартиры оставляли под ковриком на лестничной площадке, а потом стали класть в почтовый ящик.
Про грабежи, убийства, похищения детей никто не слышал. Тогда мы не знали, что может быть по-другому. Мы были в своей стране и в полной безопасности.
Никогда и никем при детях или женщинах не произносилось грязного слова.
Сейчас трудно поверить, но мат я услышал впервые только в семь лет. Это было уже на Камчатке. Я пришел домой и рассказал маме о взрослых ребятах, которые говорили много новых «интересных слов». Мама сказала, что это ругательства и что если я буду так говорить, то она умрет. На следующий день я полез под кровать за тапком и, к своему ужасу, выругался. Была зима, мама работала в пошивочной, далеко на окраине, и в ту сторону школьников возили на вездеходе. Но я побежал к ней, чтобы она не умерла.
Там же, на Камчатке, я впервые увидел пьяного. Это было в Петропавловске. Перед тем мы ходили в кино, а там главный герой в белой рубашке, шатаясь от многочисленных ранений, ожесточенно отстреливался от бандитов.
И вот мы с мамой на автобусной остановке увидели раскачивавшегося мужчину в белой рубашке. Я думал, что он раненный разведчик, но мама сказала, что это пьяный. Помню, я тогда не поверил.
На Камчатку мы попали из-за папиной командировки. Вначале уехал он, а потом уже мы: мама, брат и я. До Хабаровска летели на новейшем и лучшем в то время в мире самолете Ту-104.
Не помню, сколько времени продолжался полет. Мы играли с братом в шахматы, ели, засыпали, просыпались, снова играли, но теперь уже в слова. Потом пробились через грозовой фронт. Наконец, из прохода впереди выглянул пилот и, о чудо! — позвал нас с братом к себе в кабину. Кабина оказалась стеклянной и была вся пронизана светом. Мы двигались среди громадных облаков, которые с земли выглядят плоскими. В промежутки между ними било ослепительное солнце. Летчик чуть тронул руль, и самолет вошел внутрь облака. Нас окружило сплошное белое ничто. Пространство и время исчезли, остался только гул двигателей. И вдруг — снова солнце и бесконечная чистота неба.
На свои места мы вернулись пораженные и долго молчали.
Почему летчик сделал это? Просто так. От любви и нежности к детству. Сделал как бы для себя, наслаждаясь восторгом ребят.
Сейчас в сводках новостей мы уже не встречаем, как в советское время, сообщений о научных открытиях или вводе в строй прокатных станов, атомных ледоколов, электростанций. Пишут все больше о происшествиях: задержана партия наркотиков, пожар в доме престарелых, взрывы газа и — насилие, насилие, насилие… О, как мы низко пали за эти годы разсовечивания! Граждане «молодой России» при полном безразличии государственной власти душат друг друга, взрывают, травят и держат в подвалах на своих дачах в специально оборудованных темницах. Людоеды получают за преступления, вопиющие к небу, по 6 лет колонии. Взяточники откупаются наворованным.
А тогда в обществе была разлита естественная, как воздух, никем не замечаемая, привычная, доброта. Нередко взрослые обращались к ребенку «сынок» или «доченька», а подростки к старшему — «отец». Наконец, друг к другу — «товарищ». Искреннее и располагающее обращение «товарищ» было широко распространено. В нем не заключалось ни иронии, ни забугорного злопыхательства.
В то время я еще много-много раз сталкивался с отеческой и материнской любовью посторонних людей.
В Хабаровске мы переночевали в комнате матери и ребенка. Там же мама купила нам с братом по значку «ТУ-104». Вот он, этот прямоугольный кусочек металла: в небе космически темного синего цвета над горами летит золотистый самолетик.
Детская яркость ощущений несравнима ни с чем. Обычно, с возрастом она утрачивается и может вернуться только после покаяния, которое соскребает с души налет черствости и лжи. И я рад, что именно тогда, в детстве, чистыми глазами увидел свою огромную страну с высоты неба, столкнулся с множеством добрых людей и очутился на самом краю земли у Тихого океана.
Последнюю часть пути по Японскому и Охотскому морям с выходом в Тихий океан мы проделали на превосходном пассажирском теплоходе «Петропавловске», который доставил нас к затерянному рыболовецкому поселку.
Недавно, возвращаясь с Валаама, я разговорился с камчатским батюшкой.
— А ходит ли сейчас «Петропавловск?» — нет.
— А «Николаевск?» — нет.
— А «Советский Союз?» — нет. Был такой теплоход, но сейчас ничего нет.
«Был такой теплоход»… Плавучий город, махина в 23 тысячи регистровых тонн с шестью палубами, тремя ресторанами и бассейном, в котором я научился плавать.
Нет «Советского Союза». Ком подступил к горлу, я не мог говорить. Сильнейший ноябрьский ветер пробирал до костей, «Святитель Николай» взламывал толстую, с ладонь, корку льда, Ладога заволакивалась туманом, и мне представилось, что я стою на палубе «Советского Союза». За кормой уходит в даль широченная, бурлящая от двух винтов полоса воды. Медленно накатывает океанская волна, и корабль плавно приподнимается, а потом словно нехотя опускается. Огромные желтые медузы колышутся у поверхности и уносятся прочь со скоростью 19 узлов. Все проходит…
«Советский Союз» — корабль с историей. В годы войны он принадлежал Германскому Рейху и назывался «Ганза». Личный враг Гитлера, командир С-13 Маринеско, готовя “атаку века”, видел его в перископ, но остановил свой выбор на Вильгельме Густлове. В 1945, во время эвакуации немцев из Восточной Пруссии, Ганза подорвалась на мине и затонула на глубине 20 метров, в 9 милях от берега. Корабль был поднят, отремонтирован и передан нам по соглашению о разделе флота.
«Чтобы ногою твердой стать при море», Генералиссимус отправил его и несколько других пассажирских теплоходов на Дальний Восток. Край быстро развивался, осваивался, и ему был нужен свой пассажирский флот.
Крупнотоннажные корабли класса «Петропавловска» не могли подходить близко к камчатскому берегу и останавливались на рейде, а пассажиров доставляли на берег мелкие суда — баржи и рыболовецкие кораблики, которые назывались «жучками».
Вспоминаю наше прибытие на полуостров. Метрах в 50 от нас на воде качается множество черных голов — это нерпы. У борта корабля пришвартован плашкоут. Он, переваливаясь в волнах, то поднимается на 4-5 метров вверх, то резко падает вниз. Стрела корабельного крана держит над ним сетку с багажом. Пассажирам предстоит спускаться по довольно ненадежному, ходящему ходуном, трапу. Страшновато. И без того тревожную картину высадки дополняет вырвавшийся из-под надзора моряков огромный сундук, который из-за качки весьма проворно ползает по палубе, иногда привставая на нижнем ребре и заглядывая в море. Да это же наш сундук, подаренный нам соседями для перевозки багажа! Каким чудом он догнал и обогнал нас — непонятно. Но сейчас со всем, заключенным в нем скарбом он мог плюхнуться в воду. «Сундук!» — закричала мама, перекрывая шум волн и ветра. Это прозвучало как авральная команда «Человек за бортом», и сундук был спасен. Все закончилось благополучно.
После погрузки багажа на мечущийся в волнах плашкоут сошли пассажиры. Крепкие руки моряков приняли нас, и скоро уже баржа направлялась к берегу. Что ждало нас впереди?
Оказалось, однако, что империя сумела воспроизвести свою универсальную структуру и в этом, столь отдаленном, месте. Так, что переместившись на 9 тысяч километров, больших различий в устройстве жизни мы не заметили. Все нужное было: работа, детский сад, школы, больница, кинотеатр, местное радио. И, главное, каждый из нас включился в какой-то коллектив. Папа говорил, что люди здесь проще и лучше. С некоторым пренебрежением в поселке относились только к сезонникам — рабочим, приезжавшим «зашибить деньгу».
Деньги на Камчатке не то чтоб презирались, но оставались как-то на обочине. Вообще, деньги часто теряют свое значение, когда от людей требуется проявления высших качеств — любви, самопожертвования и, наоборот, приобретают силу, когда лучшее в людях ослабевает или вовсе затоптано.
Но зарабатывали рыбаки, однако, хорошо. А тратить было особо не на что. Быт вполне соответствовал природным особенностям Края и не требовал значительных изменений. Естественным можно назвать для тех мест обилие рыбы, которая в разных видах, кажется, не покупалась, а просто была для всех. Также крабы и икра.
Относительно ограниченный выбор товаров приводил к смешным вещам. Например, в бане, вместо пива, продавали шампанское в розлив. Или вот еще — однажды завезли диковинную вещь, книжную лотерею, и вся партия билетиков мгновенно разошлась. Я сам видел, как в пошивочной, на маминой работе, увлеченные женщины разрывали один лотерейный конвертик за другим и бросали их в огромную кучу под ногами. Своеобразие торговли еще заключалось в том, что жители закупали все ящиками, будь-то корейские толстокожие яблоки или апельсины.
Иногда к побережью подходили теплоходы «Петропавловск» или «Николаевск», и можно было в какой-то час из глухого поселка попасть в настоящий плавучий комфортабельный город. А там уже продавалось все.
А какое образование было на окраине СССР? Да точно такое же, что и в Ленинграде! Такие же учебники, такие же счетные палочки, тетради, пеналы, как и во всей стране.
В небольшом камчатском поселке Октябрьский имелось две школы. Одна — для детей с первого по четвертый класс, а другая — с пятого по десятый. Школа старших ребят была двухэтажная, каменная. Она располагалась на окраине поселка, и детей в нее зимой возили на вездеходе. Конечно, бесплатно. В пути ученики пели. Это просто штрих. Но какой!
Наша младшая школа представляла из себя просторную избу с четырьмя классами и большой центральной общей комнатой. Каждый класс отапливался отдельной печкой. Нам преподавала молодая учительница Инесса Арсеньевна Зарубина. В классе занимался и ее сынок — отличник. Кроме русских ребят, училось несколько корейцев. Никакого разделения на своих и чужих не было. Помню, меня удивляла только очень короткая фамилия одного мальчика — Ли.
Утром, перед занятиями, все делали зарядку, а обедать ходили в расположенную недалеко столовую.
Первый месяц учебы я «проболел» В общем-то, это была некоторая симуляция. Я прочитал грустную книжечку про собаку. Заканчивалась она такими словами: «А потом у нее стал крошиться нос и она умерла». Вскоре я «почувствовал», что мне как-то тяжеловато дышать и сказал об этом маме. Она отвела меня к врачу, который выслушал все жалобы, улыбнулся в сторону на, особенно выделенный мной, симптом «крошащегося носа» и сказал, что недельку можно, пожалуй, полежать в больнице — обследоваться. После больницы врач назначил удивительное лекарство. Он сказал, чтобы мне ежедневно покупали по шоколадке за 33 копейки, что мама аккуратно и исполняла до самого Нового Года.
На второй или третий месяц учебы нас приняли в Октябрята и выдали по красивой красной звездочке. Это был радостный день.
— Вы должны быть хорошими ребятами, — сказала Инесса Арсеньевна. — Вы должны помогать старшим, не оставлять друг друга в беде и со всеми здороваться.
О помощи и взаимовыручке взрослые твердили с пеленок. Но то, что после приема в Октябрята нужно со всеми здороваться, было новостью.
После уроков мы отправились гулять по поселку. Падал густой, липкий снег. Мне пришла в голову озорная мысль не стряхивать его, и очень быстро снег плотно лег на ушанку, плечи и грудь. И я из этого белого кокона подпевал друзьям: «Взвейтесь кострами, синие ночи!». На встречу попадались прохожие, и мы всем без исключения говорили «Здравствуйте!». И каждый улыбался и приветствовал нас в ответ: «Здравствуйте!». Что-то хорошее произошло с нами тогда. Вероятно, прием в Октябрята детскими душами воспринимался как посвящение в Добро.
Сейчас, вспоминая те годы и то свое отношение к жизни и людям, я начинаю глубже проникать в слова Христа «если не обратитесь и не будете, как дети, не войдете в Царство Небесное».
7 ноября 1967 года в поселке Октябрьский Усть-Большерецкого района отмечали День Революции. На праздник родители, как и всегда, дали нам с братом по рублю. На рубль можно было купить мороженое, несколько надувных шариков, значок и еще посмотреть кино. Но тогда мы три раза подряд сходили в кино. Первый фильм был по русской сказке «Марья-искусница».
Сейчас я понимаю, что это своего рода киношедевр. Он рассказывал о Водокруте Тринадцатом, который уволок в свое подводное царство Марью-искусницу, заколдовал ее, и она перестала отличать волю от неволи. «Что воля, что неволя — все одно», — говорила Марья - Россия.
Но Марью спас солдат с барабаном, спустившийся в царство зла. Барабан был волшебный, и когда солдат бил в него, то в ответ слышался отзвук других барабанов: «Русский русскому помоги!». Жадный Водокрут боялся не столько солдата, сколько этой помощи. Вначале он безуспешно пытался купить барабан, потом украсть. А когда это не удалось, хотел столкнуть солдата в кипящее озеро. Но, в конце концов, от самого Водокрута осталось только мокрое место, а его зеленый, похожий на марсианина, слуга и соглядатай Квак превратился в лягушку.
Этот фильм сейчас было бы невозможно поставить. Ну, понятно, что денег на него не дали бы, актеров бы не нашли. Но, главное, он весь ершом для нынешней власти.
Чем силен, чем богат русской армии солдат? Он силен своею правдой, дружбой верною богат.
Что такое «силен правдою», если деньги — мера всех вещей, а в отношениях надо руководствоваться не дружбой, а «прагматичным» подходом?
Или вот еще диалог:
Солдат: Я, ваше болотное величество, русский солдат, нельзя мне спокойно жить, ежели дети тоскуют, а матери в неволе томятся.
Водокрут: Экий вы беспокойный народ, недаром я вас всех так топить люблю!
Нет, невозможно представить, что нечто подобное поставили бы и пропустили в свободной капиталистической России.
Вот что говорит министр образования Фурсенко, у которого, как у шекспировских ведьм из «Леди Макбет» — зло есть добро, добро есть зло:
«Недостатком советской системы образования была попытка формировать человека-творца». «Задача школы — вырастить грамотного потребителя».
Итак, для нынешнего государства идеальный гражданин — это «грамотный потребитель» или, другими словами, разборчивый поросенок. И воспитывается такое существо рекламой, а не напоминанием о правде и чистой совести.
Второй фильм я не помню. А третий был про Мальчиша-Кибальчиша.
Тема самопожертвования и предательства. Как все это близко к Евангелию!
Предатель Мальчиш-Плохиш взорвал наши склады и получил за это бочку варенья и ящик печенья. Схватили Кибальчиша буржуины и добиваются от него измены — мучают, хотят, чтобы выдал Военную Тайну. Но уже наши погнали их прочь. Погиб Кибальчиш славной смертью за Родину — это русский «happy end».
По этой же сказке есть еще и замечательный мультфильм. Там руки пленного Мальчиша растянуты тяжелыми цепями. Он словно бы распят.
Недавно последние сцены этой сказки Гайдара неожиданным образом ожили.
ТВ показывало, как буржуинство чествовало Михаила Горбачева. Истасканная западная порно-звезда вела его под руку, журналисты общелкивали фотоаппаратами, лениво хлопали герою пронафталиненные рок-покойники, сбоку жался козлоголосый телеповар Макаревич.
Новая родина не жалея сребреников, кормила Горби вареньем — заслужил…
Как росток дерева содержится в толще ствола, так и детство сохраняется в человеке. Сколько же было еще всего подарено Богом через мою Родину того, что я даже не упомянул? Всего не перечтешь — это и сказочные украинские мазанки, и телега со сладким горохом, на которой я лежал, бросив поводья, а умная лошадь сама тянула куда надо, и жесткая горячая земля-тырло, и мутные теплые ставки, и пасека, и огромные куски белого крестьянского хлеба, и невообразимой глубины звездное небо, и детский сад, и рыбий жир, и сказки, и диафильмы, и подшивочный шов, и Крым, и Азовское море, и Финский залив, и Вуокса.
Да, у нас было свое счастье, своя свобода. Двенадцать тысяч километров свободы и покоя с Запада на Восток. И поэтому нам не нужна была «заграница». У нас уже здесь было «все включено».
Государство можно охарактеризовать по тому, как оно относятся к своим слабым членам. Современная капиталистическая Россия — это страна для сильных, богатых, здоровых. Никаких ошибок она не прощает. Если человек поскользнулся и стал выпивать, ему помогут превратиться в алкоголика. Затем посодействуют в продаже квартиры, и он погибнет. Если по доверчивости взял кредит и не может выплатить — останется без жилья, расстроится психически и погибнет. Если потерял работу, то он не сможет переквалифицироваться, поскольку на это нужны деньги, а их не было и раньше. Если обнищает и нечем будет кормить детей — его замучают угрозами их отобрать. Если скопил — украдут, выдурят, вытянут через инфляцию. Если заболел — скорее добьют фальшивыми лекарствами и истребительной медициной, чем вылечат.
И нет у людей времени, чтобы отсидеться, передохнуть, залечь на дно, прийти в норму. Ежемесячно здоровым, больным, безработным, полусумасшедшим от этой раскаленной жизни людям приходит счет за коммунальные услуги, который зачастую больше пособия или пенсии: «Плати или выметайся! Плати! Бесплатный сыр бывает только в мышеловке!».
С народом говорят жестко: «оставлять здесь школу (больницу) экономически не выгодно. Моногорода следует переориентировать. Бензин у нас и так дешевле, чем в Америке! Вы платите только 80% от стоимости коммунальных услуг! Шахты надо закрыть, уголь никому не нужен! Иностранная рабочая сила необходима!»
А ведь было не так…
Могучая Советская империя строила замечательные корабли и самолеты, снимала гениальные фильмы, берегла всех, но, прежде всего, своих маленьких граждан. «Все лучшее детям!» — это не просто лозунг, а государственная стратегия. Союз учил их и старался воспитать бойцами и тружениками.
Неужели навсегда кануло в лету то время? Неужели Марья-искусница так и останется в плену у Водокрута Тринадцатого?
Не думаю. Уж больно мерзок и жаден этот продажный гомосексуальный господин со своими банкингами, шопингами, картавым выговором и косыми полуулыбками, с ювенальной юстицией, наркотиками и торговлей детьми. Не пара он ей. Если не убежит на Запад Водокрут, то останется от него здесь мокрое место.
Я написал эти строки как свидетельство, и вслед за Апостолом могу повторить, что здесь изложено то, «что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши».
«Все лучшее – детям», – лозунг из Советского Союза. Он был главным украшением актовых залов, лагерей, детских учреждений. Звучал в докладах государственных мужей, использовался как главный принцип в некоторых семьях. «Счастливое советское детство», – эта фраза тоже стала своего рода штампом. Так в чем же его особенность?
Детство – беззаботная пора. В СССР оно стало таким не сразу. Довоенное время было омрачено , голодом, страхом. Война у многих просто забрала этот прекрасный период жизни. Ну а после - разруха, восстановление, недоедание. Но все радовались, что наступил мир. Каждый день был лучше предыдущего. Это ценили. Отстраивались, восстанавливались, открывались детские садики, школы, внешкольные учреждения – элитных, закрытых не было.
«Все равны», – еще один девиз тех времен. И жить старались по этому принципу. Все располагало: в магазинах одинаковые вещи, школьная форма, белые воротнички, манжеты. Выписывали одинаковый набор журналов: «Веселые картинки», «Мурзилка», «Колобок», «Барвинок», «Пионер». Те, кто увлекался отдельными темами, с удовольствием читали «Юный техник», «Юный натуралист».
Хорошие детские книги были дефицитом. Прочитать «Робинзон Крузо», «Остров сокровищ», «Всадник без головы», «Маугли», «Карлсона» можно было только в читальном зале, да и то не во всех библиотеках. Сельские, например, детской классики практически не имели. Счастливчики приобретали такие книги, сдав определенное количество макулатуры. По истину, труден путь к знаниям.
Конечно, в школу ходить любили не очень, но первого класса ждали с нетерпением. Ведь в ноябре принимали в . Красная звездочка на груди была предметом гордости у обладателей и зависти у младших. Во многих местах было принято проводить на День Победы парад октябрятских войск. Каждая группа представляла отдельный род войск.
Звание пионера надо было заслужить примерным поведением, успехами в учебе, спорте. Это был довольно действенный стимул. «Алый галстук – частица нашего знамени», – внушали детям. Торжественный прием, клятва пионера, звуки горна, барабанная дробь делали этот день большим праздником. Каждый ощущал себя важной частичкой огромной страны, важного дела. Ежегодно лучших членов организации делегировали на районный слет, который проходил 19 мая в день рождения пионерской организации. При каждом классе создавался пионерский отряд, в школе дружина, которые носили имена погибших пионеров или , героев войны. Своими делами дети доказывали эту честь.
Своего 14-летия ждали особенно – можно стать комсомольцем. Первыми принимали лучших пионеров. Подготовка шла заранее. Нужно было выучить устав, программу, историю, награды , знать подвиги героев. Обязательно были рекомендации от двух членов комсомольской организации, у которых не меньше года стажа, или одного члена партии. Анкету проверял секретарь. На заседании комитета первичной организации рассматривался вопрос о приеме, Потом было общее собрание. Решение вступало в силу после утверждения на бюро райкома или горкома комсомола. Вот такой сложный путь проходило большинство советских школьников.
Органгизовывались соревнования на лучшие отряды, коллективы. Сборы макулатуры и металлолома были обязательны. Ежегодно проводилась Всесоюзная военно-спортивная игра для 5-7 классов и «Орленок» для старших. Это была продуманная часть военно-патриотического воспитания.
Вообще в Советском Союзе дети часто играли в войну. Делились, как правило, на две команды: наших и фашистов. На роль врагов соглашались неохотно, поэтому на помощь приходили различные считалочки. Еще популярными были такие массовые командные игры, как «Пионер, пионер дай комсомола», «Знамя», пионербол. Жмурки, платочек, ручеек, салки и многие другие. Все они были на улице, во дворе, на пустыре. Ватаги детей придумывали себе новые игры и до поздней ночи наслаждались свободой. Мобильных телефонов не было и в помине, контролировать детей родителям было весьма трудно. Вечерами усаживались в каком-нибудь укромном месте и рассказывали разные истории. Страшилки тоже пользовались немалой популярностью. Устраивали свои конкурсы, концерты. Обязательно, находился тот, кто брал на себя обязанности командира. Его слушали. Иногда обносили соседские сады. Не потому, что очень хотелось фруктов (тем более они чаще были еще недоспевшие), а просто уважался риск.
Мастерили себе игрушки, самокаты, танкетки (для катания на льду). Летом пропадали на речке целыми днями, сами учились плавать, нырять. Осенью любили посидеть у костра, испечь картошки. Зимой катались на санках, коньках, лыжах, подручных материалах. Строили снежные крепости, заливали водой собственные катки, играли в снежки. И тоже с друзьями, вместе. Дрались? Конечно. Иногда шли войной на соседский дом или улицу. Кроме ушибов и ссадин, получивших «в бою», попадало вечером еще и от родителей.
Недостаток настольные игр компенсировался «Морским боем», «Крестиками-ноликами», играми с фишками и кубиком, которые рисовали себе сами.
Многие посещали и внешкольные учреждения – дома пионеров, станции юных техников, станции натуралистов. Здесь, занимаясь в кружках, можно было реализоваться. Организовывались различные смотры, конкурсы. Одним словом, детство проходило в коллективе.
Под крышей дома моего
Сегодня такую ситуацию – вам дают бесплатную квартиру от завода или учреждения – сложно представить. Но наших бабушек с дедушками это совсем не удивляло. Разумеется, существовали жилищные кооперативы и неофициальная покупка квартир, но это был удел избранных. В общей своей массе советские люди жилье именно получали. Конечно, квадратные метры не раздавали просто так всем желающим – крышу над головой можно было заслужить долгим и добросовестным трудом на своем предприятии.
Вот что пишет социолог Андрей Громов в книге «Мы, наши дети и внуки»: «Квартиры давали не просто так и не всем. Очередь на квартиру могла идти годами (в Москве часто было больше 5 лет) и жёстко по нормативам квадратных метров. То есть на очередь ставили, только если на человека приходилось меньше 5 кв. м, а новую квартиру давали из расчёта 10-12 кв. м на человека». Не слишком просторно не только по современным меркам.
Получалось, что люди, десятилетиями работающие на одном и том же месте ради квартиры, могли запросто «не уложиться» в детородный возраст. Представители старшего поколения вспоминают, что из роддома их привозили в общежитие, коммуналку, барак, и лишь много времени спустя их родители получили своё жилье. Ещё сложней приходилось многодетным семьям – квартир более 90 кв. метров у нас почти не строили, и, несмотря на все льготы, в лучшем случае такая семья получала большую квартиру в новостройке, в которой все равно было тесно. Но отсутствие собственного «угла» при решении вопроса о том, рожать или не рожать, не было таким весомым фактором, как в наши дни, ведь люди знали, что если честно и упорно трудиться, то рано или поздно получишь квартиру, в которой будет жить твой ребёнок.
Плата за коммунальные услуги в СССР была и вправду копеечной, абсолютно не обременительной для среднестатистической семьи. Например, в начале 80-х годов прошлого века ежемесячная квартплата за благоустроенную «трешку» в столице составляла 10-12 руб. в целом. В частности: телефонная связь – 2,5 руб. в месяц, электроэнергия – 4 коп. за 1 кВт, общедомовая телевизионная антенна – 25 коп. и т.п. Кстати, настолько же незначительны были и расценки на транспортные услуги (кроме авиабилетов). Сейчас, когда «коммуналка» запросто может «съедать» львиную долю семейного бюджета, эти цифры кажутся фантастикой.
«Вы где это брали? – А там этого уже нет...»
Подобным диалогом в советское время никого нельзя было удивить, а вот сегодняшние дети даже не поймут, о чём идет речь. Между тем вопросы «где взять?», «как достать?» и «что выкинули?» постоянно крутились в умах советских людей. Особенно у тех, кто имел детей: ведь родителям волей-неволей приходилось поддерживать свой быт на уровне, необходимом для комфорта ребёнка.
Андрей Громов говорит: «В условиях дефицита любое стремление к благосостоянию требовало не только денег, но и времени. То есть, по сути, для поддержания приемлемого уровня благосостояния человек тратил не только рабочее, но и большую часть своего свободного времени». С дефицитом советский ребёнок сталкивался буквально с пелёнок. Например, в середине 60-х годов XX века на улицах появились красивые и практичные немецкие коляски.
Стоили они порядка 49 руб. – сумма весьма значительная при средней зарплате по стране в 140 руб., но обычным гражданам «достать» эту коляску было невозможно. Приходилось довольствоваться тяжёлыми и неудобными советскими моделями, которые тоже, кстати, не всегда можно было купить. Вот любопытный документ того времени – официальное письмо, направленное престижным журналом «Коммунист» в московский «Детский мир»: «В связи с рождением ребёнка у сотрудника журнала местком просит разрешить приобрести в вашем универмаге детскую кровать (или колясочку) и ванночку».
То же происходило и с детской одеждой, и с обувью, и с другими предметами обихода. Остро стояла проблема качества. В среднем, летние детские туфли стоили 3-6 руб., зимние сапоги – около 20 руб., детское зимнее пальто для самых маленьких – 27 руб. Но те модели, что имелись в свободной продаже, были очень далеки от совершенства. Если же родители хотели порадовать ребёнка красивой и удобной обновкой, например, качественной детской обувью из братской Югославии, её приходилось покупать «из-под прилавка» или обращаться к фарцовщикам.
А у спекулянтов цены зашкаливали: например, детские джинсы Milton"s (Индия) стоили 40 руб. Впрочем, по сравнению с джинсами на взрослых, это не казалось такой уж заоблачной ценой: фирменные джинсы для мамы или папы стоили уже от 90 до 200 руб., то есть превышали среднюю зарплату по стране. Для сравнения: цена детских джинсов на одном популярном интернет-ресурсе в наши дни – от 450 руб., а приличных детских туфель – от 1200 руб., при этом о зарплате в 140 руб., к счастью, у нас никто давно уже не слышал.
Из-за повального дефицита в СССР был настоящий бум на хендмейд, хотя такого слова тогда еще никто не знал. Многие мамы и бабушки шили, вязали, вышивали – если не для себя, то уж для детей и внуков – точно. К слову, «расходники» для рукоделия были вполне доступны по цене: метр набивного ситца стоил в 1970 году 90 коп., ткань «плательная шерстяная» – 13,20 руб., качественный чистошерстяной бостон – 30 руб. Папы «с руками» выпиливали, строгали, мастерили, чтобы обстановка во всей квартире, а особенно – в детской, не была столь спартанской. Кстати, лобзик с другими необходимыми инструментами в наборе можно было абсолютно спокойно приобрести за 3 руб. – без всяких очередей и переплат, и самому сделать детскую мебель, вместо того чтобы месяцами стоять в очереди, и отмечаться по ночам возле мебельного магазина. Заодно и ребёнка с самого нежного возраста можно было приобщать к полезному труду.
«Докторская хороша, сделана по ГОСТу, кушайте вы не спеша для большого роста»
Вопрос о том, как прокормить свою семью, вставал перед советскими людьми во всей красе. В особо кризисные годы полки в магазинах пустовали, в продаже были только соль, макароны серого цвета, слипшиеся карамельки без обертки и консервы «Бычки в томате». В провинции такая картина могла наблюдаться и в относительно спокойное время. Но все же продуктовый минимум был доступен в большинстве случаев. Например, почти всегда можно было купить хлеб (четвертинка черного – 5 коп., батон белого – 13 коп.), муку (16 коп. за кг), картошку (от 8 до 15 коп. за кг), морковь (12 коп. за кг).
Правда, все овощи приходилось тщательно перебирать и мыть. Также не являлись дефицитом яйца за 90 коп. (более крупные – диетические – стоили до 1,30 руб. за десяток). Килограмм сахара стоил 1,04 руб. Сыры то появлялись, то исчезали, но один из самых дешевых – «Пошехонский» – стоил 2,60 руб., и раздобыть его было несложно. Настоящим хитом были плавленые сырки, их очень любили дети, и не зря: сырок «Дружба», например, стоил в разное время от 15 до 23 коп., а изготавливали его из сыра высокого качества, сливочного масла, молока, натуральных специй. Также относительно просто было купить рыбу не элитных сортов, а вот с мясом в стране Советов была настоящая беда.
Андрей Громов пишет: «Мясо – от двух рублей за килограмм (с костями). То есть уже вполне весомая доля бюджета. В пересчёте на современные цены та же покупательная способность у современного жителя России была бы при зарплате от 9 до 15 тысяч руб. И это при том, что купить мясо в магазине очень непросто, а хорошее мясо – просто невозможно. На рынке есть хорошее – за 4-5 рублей и без очереди, но это уже непомерная трата для большинства. Продовольственный бюджет советского человека не предполагал возможности переплачивать вдвое за качество или удобства. Ради качества можно было несколько часов отстоять в очереди, но платить вдвое – это почти никто не мог себе позволить. Просто потому что не хватило бы зарплаты».
Та же проблема была и с фруктами. Порадовать своих детей родители могли лишь несколько месяцев в году: например, черешня – 2 руб. за кг, мандарины - от 1,50 руб., и – только в сезон. Черешня – максимум полтора месяца летом, а мандарины – меньше месяца перед Новым годом.
А вот любимые детские лакомства были доступны и очень качественны. Самое дорогое мороженое – шоколадное «Ленинградское» – стоило 22 коп. (замороженное и взбитое натуральное молоко, сливки, сливочное масло, сахар, и никаких консервантов), стакан газированной воды с сиропом из автомата – 3 коп., лимонад «Буратино» – 9 коп. за бутылку, булочка «Кунцевская» – 2 коп., 5 коп. стоил бублик свежий поджаристый, 8 коп. – тульский пряник и коржик «Молочный», 55 коп. – банка сгущенки, которую к тому же можно было «сварить». Выше всяких похвал была и молочная продукция: знаменитый треугольный пакет молока стоил 16 коп. за пол-литра. Многое из перечисленного современные родители считают эталонами продуктов питания, и не зря: не только потому, что, например, шоколадка «Аленка» была очень недорога (15 грамм – 20 коп.), но и потому, что делали ее из настоящих какао-бобов.
Это не миф. Качество советских продуктов в большинстве своем было хорошим, и производились они согласно ГОСТу. Например, благодаря наркому пищевой промышленности Анастасу Микояну еще в 30-х годах начался выпуск колбас «Докторской», «Любительской», «Чайной», «Телячьей», «Краковской», молочных сосисок и охотничьих колбасок. И дети, и взрослые очень любили нежную «Докторскую» колбаску, которая была разработана для «поправки народного здоровья». Рецепт десятилетиями не менялся: в 100 кг содержалось 25 кг говядины высшего сорта, 70 кг полужирной свинины, 3 кг яиц и 2 кг коровьего молока. В качестве приправ – минимум соли, сахар-песок или глюкоза, мускатный орех или кардамон. Такой колбасой действительно было не страшно кормить своего ребёнка. Впрочем, для начала её надо еще было купить.
О том, во сколько обходились игрушки для детей в СССР, сколько стоили путевки в пионерские лагеря, а самое главное – в какие суммы «выливалось» нашим родителям их образование, мы расскажем в следующий раз.
«Дешёвое» детство в СССР: часть вторая
Вот что пишет социолог Андрей Громов в своей книге «Мы, наши дети и внуки»: «Одной из важнейших особенностей позднесоветской жизни была полная занятость. Причем почти равная в отношении женщин и мужчин. Это отчасти было следствием послевоенного дефицита мужчин, но к 70-м годам стало определяться уже чисто экономическим фактором. Обычная, даже неплохая зарплата могла обеспечить приемлемый уровень жизни только одному человеку плюс одному ребёнку. Если не брать военных или другие привилегированные профессии, то неработающий взрослый член семьи сразу опускал её на уровень бедности. И экономических механизмов, позволяющих матерям не работать, практически не было».
Эти реалии и определяли досуг среднестатистического советского ребёнка. Конечно, была продлёнка, бесплатные или дешевые кружки и секции, многие другие социальные блага. Но вот просто погулять с мамой или папой в обычный будний день удавалось немногим из детей. Также далеко не у всех счастливцев были неработающие бабушки, готовые возиться с внучатами. Ну а что касается гувернанток и нянь, то в представлении обычных советских граждан, это – персонажи из параллельной реальности. В итоге в одной отдельно взятой стране возник феномен, который, наверное, уже не повторится нигде и никогда. С одной стороны, даже первокласснику можно запросто повесить ключи от квартиры на шею; объяснить, как самому разогреть обед; дать карманные деньги «на мороженку», а с другой, ребёнок абсолютно не чувствует себя при этом заброшенным и обделенным, потому что всегда находится в социуме. И он, этот социум, начинается прямо у порога.
«Тополиные, московские дворы...»
Современные молодые мамочки могут в такое и не поверить: разновозрастные детские стайки носились во дворе (летом – до позднего вечера) практически без контроля взрослых. Правда, всегда находились две-три активные пожилые гражданки (не обязательно чьи-то бабушки), которые за ребятней приглядывали. А заодно учили девочек сажать цветы на «общей» территории и ухаживать за «общими» клумбами. Непременно был и свой умелец, «дядя Коля», который собирал вокруг себя мальчишек, преподавая им полезные мужские навыки: например, как починить мопед или велосипед. Но в основном дети развлекали себя сами, и прекрасно справлялись с этой задачей.
Затраты на коллективные игры были ничтожны малы: так, камера для мяча стоила 30 коп., шарик для пинг-понга – 5 коп., а резинка для шитья, как правило, доставалась и вовсе бесплатно – из маминой шкатулки для рукоделия. Зато сколько забав с помощью этих почти дармовых предметов можно было придумать!
Все ребята играли в футбол, волейбол, вышибалы, стеночку, ножички, настольный теннис (если не было специального стола, то годилась любая ровная поверхность). Девочки, помимо этого, устраивали целые турниры в резиночку или скакалку. Сейчас можно приобрести скакалку и за 1500 руб. (с эргономичными ручками, в которые встроены подшипники для обеспечения легкости вращения), но по сравнению с той, копеечной, советской, она вряд ли надолго заинтересует ваше чадо.
Ещё один огромный игровой сегмент времен СССР – игры «про войну». Играли в «красных и белых», «наших и фашистов», «ковбоев и индейцев», «мушкетеров и гвардейцев». Что характерно – дороговизна игрушек никак не влияла на популярность того или иного игрока: у ребёнка мог быть модный «пистолет детский автоматический» за 2 руб. 50 коп., а могла быть и пластиковая поделка из киоска «Союзпечати» за 15 коп. Но вовсе не это определяло, будет ли он командиром и на чьей стороне ему придется сражаться. А это было очень важным.
Сейчас дети, особенно маленькие, практически не делают различий между условно хорошими и условно плохими героями. Ведь если у тебя в руках «настоящий джедайский меч», купленный родителями за 2000 руб., то не все ли равно, на чью сторону силы встать? В СССР же все хотели спасать Чапая, или побеждать злокозненных гвардейцев кардинала. Только это и было по-настоящему принципиальным. Если ребёнка не желали брать в команду «хороших», это могло закончиться совсем недетской обидой.
Еще одна отличительная черта советского детства: вечно сбитые коленки, локти, небрежно намазанные зеленкой, царапины и ссадины. Из этого никто не делал трагедии: всем казалось тогда, что детство должно быть по-настоящему шумным и активным. Если сравнивать, то современные дети под бдительным контролем мам и нянь порой ведут себя на детских площадках как маленькие старички.
О дефиците и детской изобретательности
Заграничные игрушки в свободном доступе у нас практически не появлялись. Редкие счастливчики становились обладателями настоящей куклы Барби, которую тогда еще действительно производили в США, или всамделишной брызгалки из Европы. Такие игрушки в руках у детей говорили многое о статусности их родителей (или хотя бы об их умении всеми правдами-неправдами раздобыть дефицит).
На помощь, как всегда, приходила смекалка – похоже, она передавалась советским детям на генетическом уровне, не зря же многие современные исследования говорят о том, что поколения детей СССР были намного лучше адаптированы к жизни, чем сейчас. Хотя у современного шестилетки кругозор несоизмеримо выше, чем, например, у его сверстника из 1980 года, но вряд ли он додумается выпросить у папы бутылочку из-под клея ПВА, проделать отверстие в крышке, вставить туда трубочку от шариковой ручки, залить воду и – айда воевать. Ещё можно было настругать в воду мыло (к шампуню прикасаться нельзя, его мама получила «в заказе» к 8 Марта) – тогда эффект получался совсем как у зарубежных аналогов.
Что же касается Барби, то, конечно, её натуралистичный облик заменить было невозможно, зато можно было попросить у родителей около 2 руб. и купить резинового пупсика из братской ГДР. Почему-то именно эти иностранные куклы были доступны для простого советского покупателя и вызывали у детей неподдельный восторг. А далее – нужно было проявить всю свою креативность. С помощью мам, бабушек, старших сестёр, рукодельниц-соседок пупсику готовили приданое ничуть не менее тщательно, чем у заокеанской красавицы. Правда, подручными средствами. И ничего, что волосики на голове пупсика периодически отлетали – всегда можно было обстричь кисточку для рисования и соорудить ему новую прическу. Получалось очень симпатично, особенно с бантиком.
Такие пупсики были почти у каждой девочки. В тёплое время года их выносили во двор и устраивали масштабные «дочки-матери». Мастерили домики из обувных коробок, мебель – из подручных материалов, и разыгрывали настоящие кукольные спектакли. Аналогом спокойных девчоночьих игр были мальчишечьи игры в солдатиков. «Баталии» можно было устроить и дома, и во дворе, и даже в подъезде на подоконнике, а выбор был достаточно большой – от драгунов времен Отечественной войны 1812 года до пиратов. Например, особенной популярностью у детей 80-х пользовался набор ковбоев производства Донецкого завода игрушек. Для неискушенного ребёнка того времени эти фигурки казались почти живыми: настолько они были выразительными. Как пишет на специализированном форуме один из коллекционеров старых игрушек, «стоил набор 50 коп., и в нем было семь фигурок. Ходил слух, что есть и восьмой индеец, но – раненный стрелой. Он изъят из комплекта, и купить его можно отдельно за 25 коп. Сейчас этот раритет (по-прежнему без восьмой фигурки) можно приобрести за $100–200».
Такое трудно себе представить, но когда-то именно дети СССР первыми «воспользовались услугами сотовой связи», причем абсолютно бесплатно. «Трубки» телефонов делали из пустых коробочек от спичек, а скреплялась вся конструкция суровой нитью. Весь секрет – в натяжении нити. Если устройство было сработанно с учетом начальных школьных знаний, то шепот собеседника можно было расслышать на расстоянии 5–10 метров. Впрочем, на таком расстоянии и телефона не требовалось, но ведь так интересно было сделать что-то «техническое» своими руками!
Калейдоскоп детский ТУ-79
Конечно, и в обычных советских дворах жили семьи, которые могли позволить своему ребёнку достаточно дорогостоящие игрушки.
Вот небольшой перечень модных «девайсов» того времени:
– огромные ёлочные шары – 2–3 руб. (обычные ёлочные игрушки стоили примерно в десять раз дешевле);
– большая кукла, аналогичная кукле «Аленка» в к/ф «Чародеи» – 3–5,50 руб.;
– пластмассовые модели самолетов производства ГДР – 5 руб.;
– коллекционные металлические машинки – 10 руб.;
– диапроектор – 10 руб. 85 коп.;
– настольная игрушка типа бильярда или железной дороги – 10–15 руб.;
– большой плюшевый медведь – 20 руб.;
– подростковый велосипед – 50 руб.
Но даже не в самой зажиточной советский семье обычно находились средства, чтобы развлекать своих чад. Так, например, одна из самых завораживающих игрушек – «Калейдоскоп СССР детский ТУ-79» – стоила всего 28 коп. В эту волшебную трубу можно было смотреть бесконечно, любуясь прихотливыми узорами цветного стекла. Во многих семьях, берегущих традиции, и по сию пору под дорогущую современную ёлку торжественно водружается Дед Мороз, произведенный на Ровенской фабрике детских игрушек, цена которому – 1 руб. 85 коп. И этот список можно продолжать долго.
«Крылатые качели летят, летят, летят!»
Был ещё один момент, сейчас уже трудно представимый: дети, лишённые строгого родительского контроля, частенько отлучались со двора и устраивали собственные «праздники жизни». Причем расходы на такие увеселения вполне укладывались в карманные деньги (стоило лишь слегка сэкономить на школьном буфете). Так, билет в кино на детский сеанс стоил 10 копеек. Правда, одна игра в автомате в фойе того же кинотеатра «съедала» 15 коп. Зато пирожок с повидлом все там же, в кафетерии, покупался за 2 коп. Даже маленькому ребёнку легко было рассчитать свою платежеспособность.
Еще дети СССР обожали «набеги» на аптеки, где сладкая аскорбинка стоила 6 коп., а плитка гематогена – 8 коп. Современные школьники, скорее всего, не поймут подобных гастрономических пристрастий детей того времени.
А апофеоз всему – вылазки всем классом или дворовой компанией в городской парк. Не в пример сегодняшнему дню, смотрители строго следили за правилами, и на аттракцион для подростков никак не мог пролезть ребёнок младше 12 лет. Зато и на детских каруселях-качелях запросто можно было прокатиться за скромную сумму в 5-10 коп. Для сравнения: в одном из относительно недорогих парков развлечений в Москве в прошедшем сезоне билеты на двухэтажную детскую карусель, батут «Космонавт» (сотрудник «катает» ребёнка) и цепочную карусель стоили по 250 руб. за каждый аттракцион.
О том, сколько стоило в СССР самое дорогое – образование, мы расскажем в следующий раз.
Дешёвое детство в СССР: школьные годы чудесные
Но действительно ли все так идеально было в школах СССР? И действительно ли наши родители получили «лучшее образование в мире», как это было принято декларировать?
Немного истории
Для того чтобы понять, насколько эффективна была система советских школ, нужно посмотреть статистику. Большевики после Октябрьского переворота приняли страну в поистине ужасающем состоянии: основная масса населения, а в особенности – крестьянство, была попросту неграмотной. Продолжительность обучения среднего россиянина в 1917 году (до Октябрьской революции) составляла 1,1 год (для примера: в 1987 году эта цифра уже 8,8 лет).
Государственных школ и училищ было мало, а частные гимназии и лицеи обслуживали нужды лишь очень тонкой прослойки населения. Социальное расслоение в образовании было таким, что сейчас и представить себе невозможно. Кроме того, никто толком не занимался школами для коренных народов России, проживающих далеко от метрополии, причем десятки из них даже не имели собственной письменности.
Новая власть начала сразу же бороться с таким положением вещей: в 1918-1919 годах были приняты декреты, которые все изменили: были запрещены частные школы, введено бесплатное обучение и совместная учёба детей обоего пола. Далее – школа отделялась от церкви, а церковь – от государства. Кроме того, в учебных заведениях были запрещены физические наказания, которые процветали в Российской империи, а все национальности получили право обучения на родном языке.
В итоге уже к 1920 году удалось обучить грамоте 3 млн. человек – цифра огромная по тем временам. А к 1922 году сформировалась система бесплатного среднего образования, доступная для всех, кто мог и хотел учиться: начальная школа (четыре года обучения), основная общеобразовательная школа, и старшая ступень (всего 9-10 лет учебы). В итоге перепись населения СССР, проведенная в 1959 году, подтвердила, что с неграмотностью в стране покончено.
По долинам и по взгорьям: как «штормило» советскую школу
Не стоит думать, что система школьного образования в СССР не переживала своих взлетов и падений. Всегда находились свои «оптимизаторы» и «реформаторы», которые буквально пытались свести все достижения к нулевой отметке.
Так, в 1940 году вышло постановление «Об установлении платности обучения в старших классах средних школ и в высших учебных заведениях СССР и об изменении порядка назначений стипендий», что ставило под угрозу одно из главных достижений советской власти – бесплатное образование для всех.
На практике это выглядело так: плата за обучение в 8-10 классах средних школ, техникумах, педагогических и других училищах составляла от 150 до 200 рублей в год. Обучение в вузах – дороже, 300-500 рублей год. В 1940 году это составляло в среднем около 10% бюджета среднестатистической семьи. То есть «за бортом» светлого будущего сразу же оказывались дети все тех же крестьян и рабочих, за образование которых советская власть так боролась. Ведь в ту пору по 5-7 детей – у крестьян и по 3-4 ребёнка – в рабочих семьях были нормой, и платить за обучение даже 2-3 из них было нереально.
Плата за образование была отменена только в 1956 году, поэтому говорить о том, что образование в СССР всегда было бесплатным – значит, грешить против истины.
Были и другие подобные начинания. Например, в 1943 году мальчиков и девочек вновь начали обучать раздельно. Правда, это распространялось только на Москву, Ленинград, столицы союзных республик и ряд других крупных городов. Очень странная инициатива для страны, где было объявлено равенство полов. В итоге власти официально признали, что реформа не дает преимуществ в организации педагогического процесса, но создаёт трудности в воспитательной работе». И Совет Министров СССР отменил разделение классов «по половому признаку» в 1954 году.
Школьные годы прошли безвозвратно. Только на сердце тепло и приятно
Пожалуй, тот образ советской школы в частности, и образования вообще, который сложился у нас, относится к годам «позднего социализма». Тому подтверждением – даты и цифры.
– В 1973 году в СССР расходы из госбюджета на высшие учебные заведения составили 2,97 млрд рублей, на техникумы, училища и школы – 1,79 млрд рублей, на профессионально-техническое образование – 2,09 млрд рублей.
– В 1975 год в СССР действовало 856 вузов (в том числе – 65 университетов), в которых обучались более 4,9 млн студентов. По числу студентов Советский Союз значительно превосходил такие страны как Великобритания, ФРГ, Франция и др.
– В 1975-1976 учебном году в стране работали 167 тыс. общеобразовательных школ, в которых обучались 48,8 млн человек. Подготовка учителей и воспитателей проводилась в 65 университетах, 200 педагогических институтах и 404 училищах.
– Право граждан на бесплатное образование всех уровней – от начального до высшего – было закреплено в Конституции СССР 1977 года в статье 45.
Все эти меры работали – во всяком случае, уровень образования был действительно высоким, но были и свои подводные камни.
С одной стороны, дети жили по чёткому расписанию и с чёткими моральными принципами. Их воспитывали в духе товарищеской поддержки, социальной активности, интернационализма и других качеств. Тогда никто и представить себе не мог, что можно заснять избиение одноклассника и публично хвастаться этим. А «подтягивание» отстающих или посильная помощь одиноким старикам считались абсолютно будничными делами.
С другой, в школах царила пуританская мораль и касалась она отнюдь не только внешнего вида. Любой поступок или высказывание, идущие вразрез «с линией партии», могли стоить провинившемуся очень дорого. Любое свободомыслие – от робких попыток покритиковать экономическую ситуацию в стране до «не той» длины юбки у старшеклассницы – могли закончиться «волчьим билетом».
Кадр из фильма «Завтра была война» © Иллюстрация проекта «Афиша Mail.Ru»
С одной стороны, учителя, как правило, ответственно относились к своим функциям. Сейчас и представить себе невозможно, чтобы педагог совершенно бесплатно и добровольно оставлял после занятий группу учеников, не справившихся с заданием, и проводил с ними дополнительные занятия.
С другой, школы, как правило, всегда были переполнены, хотя о «притоке мигрантов» тогда и слыхом не слыхивали. До пяти параллелей, по 40 человек в каждом классе, учёба во вторую и даже в третью смену – всё это никого не удивляло в середине 70-х даже в относительно благополучной столице.
С одной стороны, детям Страны Советов было обеспеченно всестороннее развитие в свободное от учебы время. Так, в 1971 году в СССР действовали 4403 дворца и дома пионеров и школьников, свыше 7000 детских секторов при домах культуры, 1008 станций юных техников, 587 станций юных натуралистов, 202 экскурсионно-туристические станции, несчетное количество кружков и секций при школах, ЖЭКах, и т.д. Все это предоставлялось бесплатно или почти бесплатно
С другой, та заорганизованность, которой отличалась октябрятско-пионерско-комсомольская система, была точным слепком со взрослой жизни. Наряду с полезными делами, такими как сбор макулатуры или лекарственных трав, школьники тратили массу времени на политинформации, сборы советов отрядов или дружин, «проработки» проштрафившихся и тому подобные занятия.
Школьные расходы в СССР
Конечно, у каждого – свои воспоминания и своя оценка ушедших ценностей. Важно то, что поколение наших родителей в большинстве своем вспоминает советскую школу с ностальгией. Тем более, что расходы на школьные нужды были действительно необременительны для каждой семьи. Небольшой список нужных каждому школьнику вещей (цены конца 70-х годов):
– Школьные учебники – бесплатно.
– Школьное платье коричневого цвета для девочек из шерсти – 8-10 руб.
– Платье с юбкой в складку (жуткий дефицит) – 15 руб.
– Черный «повседневный» фартук – 3,5 руб.
– Белый фартук «на торжественный случай» – около 3 руб.
– Манжеты и воротнички, которые пришивались к одежде – от 50 коп. до 1 руб.
– Костюм школьный для мальчика (плюс рубашка) –17,50 руб.
– Галстук пионерский (размер 100х30, 1 сорт) – 52 коп.
– Школьный завтрак без первого – 20 коп.
– Школьный обед (первое, второе, третье и булочка) – 30 коп.
– Школьная тетрадь (12 листов) – 2 коп.
– Атлас по истории СССР – 8 коп.
– Школьный дневник – 14 коп.
– Альбом для рисования – 51 коп.
– Краски школьно-оформительские (сухие, 8 цветов) – 30 коп.
– Пластилин детский (12 цветов) – 48 коп.
– Треугольник школьный пластмассовый – 8 коп.
– Угольник 23 см – 16 коп.
– Газета «Пионерская правда» – 2 коп.
– Ежемесячные комсомольские членские взносы – 2 коп.
«Дети с первого класса оказывались в самом низу жестокой полукриминальной иерархии. Жестокой настолько, насколько могут быть жестоки подростки без контроля взрослых». Колонка Евгения Енина на DK.RU.
— Среди завываний о том, как хорошо жилось в СССР, выделяется популярная песня про детей, которые одни весь день по всему городу гуляли, а сейчас до 14 лет одного не выпустишь и т.д. Вот, на этой неделе была цитата на одном из городских порталов, неважно чья, потому что абсолютно типовая:
«Я вырос в советское время. Тогда можно было отпустить ребенка на улицу и не переживать за него. Любой взрослый мог проследить за ним, сделать замечание».
Нет, то, что ребенка выпускали на целый день и не волновались, это правда. И никто не звонил нервно: «Где ты?» — звонилок не было. Вот только родители или не представляли, чем дитятко весь день занимается, или им было на это насрать, потому что для них самих все происходящее укладывалось в норму.
Давайте я вам расскажу про советское детство. Место действия: маленький областной центр тысяч на 100 населения, время действия: 70-80 годы прошлого века.
Надо понимать, что городок был, по сути, одной рабочей окраиной. Центра, где можно было безопасно условно пройти со скрипочкой и в очках в условный Большой театр, просто не было. Были совсем уж заповедные места типа улиц в частном секторе, заселенных высланными в Казахстан чеченцами и ингушами, куда никто из посторонних вообще не заходил. На прочей территории городка огрести можно было на равных условиях.
Город был поделен на «районы», территории, контролируемые тем, что сейчас называется «уличные банды». Но если членом банды можно быть, а можно не быть, то нельзя было не быть членом этого сообщества — детей и подростков с района. Ты мог не ходить драться с другими районами, твой социальный статус на своем районе был, разумеется, крайне низким, но это не давало возможности пройти после темноты по чужому району целым и невредимым.
Лет с 12 все носили «на кармане» всякие интересные предметы, за которые сейчас полагается как административная, так и уголовная ответственность, и которые повышали шансы на победу в драке. Но и шансы «присесть», если переборщишь, тоже.
Ну и на гуманное отношение к «пленным», если достанешь такую штуку на улице, рассчитывать тоже не приходилось.
Вся эта субкультура — точнее, не «суб», а основная культура — была вполне криминальной, самыми авторитетными были пацаны «сходившие» на «малолетку». Соответственно, воровали-грабили смело, потому что если «заметут», то это как сейчас в университет поступить на бюджет. Опять же, «зона» была неизбежным этапом: если батька сидел и старшие братья уже успели, интриги в жизни не было. Так что донести 15 копеек до киоска с мороженым было непросто.
Игровыми площадками для детей служили стройки панелек-брежневок. Других игровых площадок просто не было. Перепрыгнуть с балкона (еще без перил) одного подъезда на балкон другого подъезда на высоте пятого этажа, играя в догонялки или убегая от сторожа, было нормой. Ну да, долетали не все. Но насмерть никто не убился, это правда.
На сторожа стройки мы ставили капканы — обручи от бочек с гудроном. Он на них наступает в темноте, они его бьют по голени. Что бы он сделал с ребенком, если бы догнал, науке неизвестно: не догнал ни разу. А вот всяким строительным мусором типа обломков кирпичей иногда попадал, но кто ж это считает.
Тем более, одним из развлечений было покидать друг в друга крупной щебенкой, как снежками. Без злобы, именно в порядке игры. Как сейчас помню, кинул я камень даже не прицельно, так просто, в сторону мальчика, который нагнулся у крана уличной водной колонки. Никак не должен был попасть с такого расстояния. Но попал. Подошли. Глаза закатил, из башки кровь, но живой. Даже не пнули для порядка — он не с нашего района был — и пошли дальше.
Отдельная тема — кошки. И котята. Котят, например, можно было забрасывать на шиферную крышу сарая, следом кидать камень, так, чтобы он попал выше котенка, и, скатываясь, спихнул его. Повторять, пока не надоест, или пока котенок не сдохнет. Если котят больше одного, можно устраивать соревнования: у кого быстрее сдохнет, или наоборот. Кошек можно вешать, сжигать, облив бензином или клеем БФ. Но самое зрелищное — небольшая кошка или котенок и трехлитровая банка с крышкой. Кошка засовывается в банку, банка заливается водой, закрывается крышкой. И советские свободно гуляющие дети, сев вокруг банки на корточки, наблюдают волшебную картину агонии.
Спокойно, сам я ничего из этого не делал. Но видел не раз, счастливый советский младшеклассник, в исполнении детей постарше. Помню до сих пор во всех подробностях.
Взрывчатка. О, захвати фашисты город, советские школьники шороху бы навели, сопротивление бы организовали.
Взрывались бутылки с карбидом. Это осколочная стеклянная граната. Вода, трава, карбид, герметично заткнуть, перед употреблением потрясти или просто положить набок, чтобы вода попала на карбид. Прекрасно помню, как одна бутылка, самая крутая, из-под шампанского, все сроки простояла, и мы уболтали пацана помладше пойти потрясти ее. Не дошел метра два, когда бахнула. Поэтому изрезанный, но живой.
Шифер взрывался в кострах. Там же — патроны. Это сейчас за патрон — срок за оборот оружия, а тогда у каждого пацана — по горсти. От «мелкашки» вообще не ценились, то ли дело от АК. Получить прилетевшей гильзой — это почти не больно.
Тогдашняя петарда: два болта, гайка, между ними сера от спичек, и об асфальт.
Из металлических трубок делались самострелы, ну, это просто пистолеты с заряжанием через дуло. Стреляли картечью.
Рогатки были как серьезным оружием, если стрелять шариками от подшипника, так и средством развлечения, если перестреливаться с друзьями ранетками размером и твердостью, как те же стальные шарики.
А из бумаги, четырех спичек и иголки можно сделать что-то вроде дротиков для дартса и кидаться ими друг в друга на переменах. В нашей школе обошлось криками, в «номер первой» девочке глаз не спасли.
Это все — детство. О том, что лет с четырнадцати: алкоголь, наркотики, секс (в том числе не совсем добровольный), воровство, грабежи — как-нибудь в другой раз.
И да, я считаю свое детство вполне счастливым. А уж вспомнить сколько всего можно! Дочь мне откровенно завидует, у нее в жизни «ничего не происходит». Но я хочу, чтобы те, кто сюсюкает про советских детей, которые весь день одни на улице, и родители не волнуются, понимали, что на самом деле с этими детьми происходило, по крайней мере, в маленьких городках и на рабочих окраинах.
Во-первых, откровенно опасные забавы. В основном, проносило, но переломы, выбитые глаза и детские гробики, это тоже было. Во-вторых, дети, начиная с первого класса оказывались в самом низу жестокой полукриминальной иерархии. Жестокой настолько, насколько могут быть жестоки подростки без контроля взрослых — мы же сами по себе гуляли, а один раз пожаловаться — зашквар навсегда. «Повелитель мух» нервно курит в сторонке.
В-третьих, да — «любой взрослый мог сделать замечание». А еще пнуть, отобрать мелочь, девочек постарше - попытаться затащить в кусты.
Да, у нас есть уникальный опыт выживания в крайне агрессивном социуме.
Да, это неоднократно нам помогало во взрослой жизни, среда-то осталась агрессивной.
Но — давайте позавидуем нашим детям, которые могут вырасти без необходимости таскать в кармане отвертку.