Абдуррахман Абу Зейд (1332–1406) – арабский историк и социолог. Род. в Тунисе, получил разностороннее образование; учился у мусульм. ученых как консервативного, так и прогрессивного, шедшего от Ибн Рошда, направлений. Служил в качестве секретаря-каллиграфа (в 1353 или 1354) у султана в Фесе. С 1362 занимал высокие служебные посты у феод. государей в Сев. Африке и в Гранадском гос-ве. В 1382 переехал в Каир, где был преподавателем в школах при аль-Азхаре и др. мечетях; был назначен кади (судьей) маликитского мазхаба и занимал эту должность (с перерывами) до своей смерти. Свой важнейший труд – "Книга примеров по истории арабов, персов, берберов и народов, живших с ними на земле" ("Китаб аль-ибар ва диван аль-мубтада ва-ль-Хабар фи айям аль-араб ва-ль-аджам ва-ль-барбар") он написал в 1370-х гг. в Тунисе. 1-й т. этого труда занимает "Введение" (по-арабски "Мукаддима"; в рус. пер. фрагменты в кн.: Избр. произв. мыслителей стран Ближнего и Среднего Востока IX–XIV вв., М., 1961), в к-ром И. X. выдвигал требование создания спец. науки о "цивилизации и человеческом обществе", а также о "предметах, которые могут служить к объяснению фактов, связанных с сущностью общества..." (цит. по кн.: X. Раппопорт, Философия истории..., СПБ, 1898, с. 75). Считая, что такая наука принесет громадную пользу, И. X. полагал, что с ее помощью люди будут "...в состоянии предвидеть события, могущие случиться в будущем" (там же). В своей историко-социологич. теории И. X. прослеживал зависимость нравов и обществ. учреждений от образа жизни людей (напр., городского или кочевого), а также подчеркивал значение произ-ва и общения людей для их жизни. "Рука, подчиненная разуму, всегда готова производить предметы искусства. Искусства же вызывают новые орудия, которые заменяют ему те члены, которыми другие животные обладают для своей защиты... Изолированный человек не был-бы в состоянии противостоять силе хотя-бы одного животного... Он был-бы в таком случае абсолютно неспособен защищать себя" (там же, с. 76–77). Большое значение в своем соч. И. X. придавал влиянию природы на историю человеч. общества. Гл. фактор, обусловливающий это влияние, по теории И. X., – климат: только в странах с умеренным климатом люди способны заниматься культурной деятельностью, а жители юга (т.е. стран, прилегающих к экватору) не имеют побудит. причин для развития культуры, т.к. они не нуждаются ни в прочных жилищах, ни в одежде, а пищу получают от самой природы в готовом виде; жители холодных сев. стран, наоборот, затрачивают всю свою энергию на добывание пищи, изготовление одежды и постройку жилищ; следовательно, они не имеют времени для занятия науками, лит-рой и искусствами. И. X. излагал также свою теорию историч. циклов, согласно к-рой в странах с умеренным климатом наиболее активной силой истории являются кочевники, обладающие якобы физич. и моральными преимуществами перед оседлым населением, особенно перед горожанами. Поэтому, по И. X., кочевники периодически завоевывают страны с оседлым населением и образуют обширные империи со своими династиями. Но через 3–4 поколения потомки кочевников-завоевателей в условиях гор. цивилизации утрачивают свои положит. качества; тогда из степей и пустынь появляются новые волны кочевников-завоевателей, и история повторяется. Несмотря на то что И. X. стоял на позициях религии и идеализма, считая, что человек есть произведение бога (см. тамже, с. 76), огромную историч. значимость имело его стремление установить зависимость жизни людей от географич. и др. материальных (естественных) факторов. Эти стороны его учения оказали большое влияние не только на арабскую, но и на зап.-европ. мысль. Соч.: Отрывок из "Книги...", посвященный Палестине, в кн.: Медников?. ?., Палестина от завоевания ее арабами до крестовых походов, по арабским источникам, [т. 2, ч 1], СПБ, 1897, с. 628–41 (Православный палестинский сб., т. 17, вып. 2); Autobiographie, в кн.: Notices et extraits des manuscrits de la Biblioth?que imp?riale, t. 19, pt. 1, P., 1863; Histoire des berb?res et des dynasties musulmanes de l´Afrique septentrionale, trad. de l´arabe par de Slane, v. 1–4, nouv. ?d., P., 1925–56; Les prol?gom?nes, trad. par de Slane, t. 1–3, nouv. ?d., P., 1934–38; The Muqaddimah. An introd. to history, transl. from the Arabic by F. Rosenthal, v. 1–3, ?. ?., . Лит.: Левин И., Ибн-Халдун – араб. социолог 14 в., "Новый Восток", 1926, No 12; Беляев Е., Историко-социологич. теория Ибн-Халдуна, "Историк-марксист", 1940, No 4–5; Бациева С. М., Историко-философское учение Ибн-Халдуна, "Сов. востоковедение", 1958, No 1; Kremer ?., Ibn Chaldun und seine Culturgeschichte..., W., 1879; Hussein ?aha, Etude analytique et critique de la philosophie sociale d´Ibn-Khaldoun, , 1917; Ayad M. K., Die Geschichts-und Gesellschaftslehre Ibn Hald?ns, Stuttg.-В., 1930; Schmidt ?., Ibn Khaldun. Historian, sociologist amd philosopher, ?. ?., 1930; Bouthoul G., Ibn Khaldoun. Sa philosophie sociale, P., ; ?nan ?. ?., Ibn Khaldun. His life and work, Lahore, ; Ibn Khald?n and Tamerlane. Their historic meeting in Damascus A. D. 1401 (803 A. H.)..., with a transl, into Engl. and a comment. by W. J. Fischel, Berkeley-Los Angeles, 1952. E. Беляев. Москва.
Ибн Хальдун (Абд ар-Рахман Абу Зейд ибн Хальдун; 1332-1406 гг.) - арабский историк, философ, общественный деятель, выполнявший функции судьи, дипломата, советника в ряде правительств в Северной Африке. Ибн Хальдуну принадлежит идея о создании «справедливого общества» во главе с «правителем-философом». В своих произведениях («Книга поучительных примеров из истории арабов , персов, берберов...», «Аль-Мукаддима») Ибн Хальдун рассматривал развитие общества (преимущественно мусульманских народов) как смену исторических циклов. Образ жизни каждого этноса и исторического цикла, считал историк, определяется в первую очередь влиянием географической среды и особенностями развития национальной культуры. Взгляды Ибн Хальдуна оказали большое влияние на развитие общественной мысли народов Ближнего Востока. Некоторые арабские и западноевропейские исследователи считают, что он предвосхитил многие современные социологические теории.
Гогоберидзе Г.М. Исламский толковый словарь. Ростов-на-Дону, 2009, с. 74-75.
Ибн Халдун Вали ад-Дин Абдар-Рахман Ибн Мухаммад (1332, Тунис - 1406, Каир) - арабо-мусульманский философ, историк и государственный деятель. Получил образование в Тунисе. С 1354 сменил много городов Магриба и Испании, занимая пост секретаря и посла у ряда правителей. После 1382 жил в Египте, где был назначен верховным кадием-судьей маликитского толка. Совершил паломничество в Мекку (1387-88), в священные города Палестины (1400). Знаменитым событием египетского периода жизни Ибн Халдум стала его встреча в Дамаске с Тимуром (1401), пытавшимся склонить философа перейти к нему на службу. Наряду с «Автобиографией» перу Ибн Хаддуна принадлежат «Лубаб ал-Мухассал» («Суть Мухассала») - компендиум сочинения Фахр ад-Дйна ар-Разй «ал-Мухассал» по каламу-богословию и фалсафе-философии и «Исцеление вопрошающего» («Шифа" ас-са"иль»), посвященное мистическому (суфийскому) пути познания. Прославился Ибн Халдун как автор «Большой истории», особенно «Введения» («Мукаддвма») к ней. Вэтойтеоретической вводной части, представляющей собой энциклопедию культурной жизни арабо-мусульманского средневековья, Ибн Халдун ставит задачу превратить историю из хроники царей и пророков в строгую научную дисциплину, долженствующую образовать одну из важнейших отраслей философии. Отсюда его стремление создать особую науку об обществе, опирающуюся на представление о закономерном характере социального развития, которое обусловлено действием таких материальных факторов, как хозяйственная деятельность людей («способ добывания жизненных средств») и естественно-географическая среда. Ибн Халдун подверг критике исходящие из платонического учения общественно-политические взгляды арабоязычных перипатетиков, усматривая в них своего рода мистику («соединение» человека с Деятельным разумом) и утопию, отвергая которую, он обратился к конкретному изучению развития общества, его культуры и нравов.
Г. Ибрагим
Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин , А.А. Гусейнов , Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. II, Е – М, с. 65.
Ибн Хальдун, Ибн Халдун Абдаррахман Абу Зейд (27.5.1332, Тунис,-17.3.1406, Каир), арабский государственный и общественный деятель, социальный философ и историк. Играл видную роль в политической жизни мусульманских государств Северной Африки, был воспитателем, советником, канцлером, послом и судьёй у ряда правителей. Неоднократные попытки Ибн Хальдуна воплотить в жизнь идеи справедливого общественного строя во главе с «правителем-философом» завершились, однако, неудачей. В философии Ибн Хальдун был последователем и комментатором Ибн Рушда, отстаивал рациональный и объективный характер истины, противопоставлял практические и политические знания, приобретённые эмпирическим путём, религиозно-мистической мудрости, хотя и признавал за ней определенный авторитет в обществе. Большинство ранних философских произведений Ибн Хальдуна, трактаты по логике, математике, комментарии к Ибн Рушду считаются утерянными. Основное сочинение Ибн Хальдуна - многотомная «Книга поучительных примеров и сведений из истории арабов, персов, берберов и других современных им могущественных народов» (арабаское название работы допускает различные переводы) - ценный исторический источник. В пространном теоретическом «Введении» («аль-Мукаддима») к ней Ибн Хальдун изложил свою социальную философию. В истории общественной мысли - это первая попытка создания самостоятельной науки об обществе, или как её называл Ибн Хальдун, «науки о культуре», служащей руководством для политической деятельности. Ибн Хальдун утверждал закономерный характер общественного развития, обусловленный географической средой и проявляющийся в циклах подъёма и упадка цивилизации в процессе смены поколений. Согласно Ибн Хальдуну, уровень развития культуры и характер правления в государстве определяются общественным разделением труда, взаимным обменом экономической деятельностью и вытекающей отсюда социальной солидарностью правителей и подданных.
Автобиография Ибн Хальдуна, в которой он подробно описал свою жизнь и деятельность, является ценным история, и литературным памятником эпохи. Ибн Хальдун оказал большое влияние на развитие общественной мысли, особенно историографии, в Египте и Оттоманской империи 15- 18 веков. После 2-й мировой войны творчество Ибн Хальдуна привлекает возрастающее внимание философов, социологов и историков как в арабских странах, так и на Западе, многие из них склонны усматривать в нём мыслителя, предвосхитившего идеи просвещённого абсолютизма, трудовой теории стоимости, классовой борьбы, социологии знания.
Философский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия. Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв , П. Н. Федосеев , С. М. Ковалёв, В. Г. Панов. 1983.
Сочинения: Китаб-аль-Ибар... (Книга поучительных примеров...), т. 1-7, Булак, 1867; аль-Тариф би-Ибн Халдун (Новое об И. X.), Каир, 1951; аль-Мукаддима, (Введение. История), т. 1-3, Бейрут, 1967; Histoire des Derberes et des dynasties musulmanes de l"Afrique...,nouv. ed., v. l-4, P., 1925-56; The Muqaddimah; An introduction to history, v. 1-3, N. Υ., 1958; Discours sur l"histoire universelle (al-Muqaddima), v. i-3, Beyrouth, 1967- 1968; в рус. пер.- фрагменты из «Введения», в кн.: Избр. произв. мыслителей стран Бл. и Ср. Востока 9-14 вв., М., 1961, с. 559-628.
Литература: Бациева С.М., Историко-социологич. трактат И. X. «Мукаддима», М., 1965; Игнатенко A.A., Ибн Хальдун, М., 1980 (библ.); Mandi Muhsin, Ibn Khaldun"s philosophy of history, L., 1957; S i in o n H., Ibn Khaldün"s Wissenschaft von der menschlichen Kultur, Lpz., 1959; Lacoste I., Ibd Khaldoun. Naissance de l"histoire passe du Tiers-Monde, P., 1966; F i s с h e l W. J., Ibn Khaldun in Egypt (his public functions and his historical research. 1382-1406), Berk.- Los Ang., 1967 (лит.); N a s s a r N., La pensee realiste d"Ibn Khaldun, P., 1967; MegherbiA.,La pensee sociologique d"Ibn Khaldoun, Alger, 19772.
Ибн Хальдун, Ибн Халдун, Абдуррахман Абу Зейд ибн Мухаммед (27.V.1332 - 17.III.1406) - арабский историк и социолог. Родился в Тунисе, в богатой и знатной семье. В 1349-1375 годы занимал различные посты при дворах правителей Туниса, Феса, Гранады и Биджайи (совр. Бужи). В 1375 году Ибн Хальдун поселился в замке Калаат Ибн Салама (Алжир), где начал работу над трудом по всеобщей истории, законченную им позднее в Египте. В 1379 году Ибн Хальдун вернулся в Тунис; в 1382 году, преследуемый духовенством, вынужден был бежать в Египет. Пользовался покровительством мамлюкских султанов, оценивших его опыт и знания, продолжал свою научно-литературную деятельность, занимал должность кади (судьи) и преподавал в медресе аль-Азхар, аль-Камхия и аз-Захирия. Умер в Каире. Основной труд Ибн Хальдун "Книга назидательных примеров" ("Китаб аль-ибар") состоит из предисловия, характеризующего задачи, метод и принципы исторического исследования, и трех частей: "Введение" ("Мукаддима"), в котором Ибн Хальдун изложил свое учение об основных закономерностях исторического развития общества; история народов мусульманского Востока; история народов Магриба. Последняя часть, отличающаяся исключительной полнотой и точностью описаний, является основным источником для средневековой истории Северной Африки. В те же годы Ибн Хальдун написал "Автобиографию" - один из первых образцов арабской мемуарной литературы средних веков. Учение Ибн Хальдуна создано на базе достижений историографии и философии стран Ближнего и Среднего Востока. Будучи последователем Ибн Рошда, Ибн Хальдун развил материалистические тенденции, заложенные в арабском перипатетизме (аверроизме) и распространил принципы аверроизма на изучение жизни общества, сделав новый шаг в развитии средневековой философии.
Сущность социальной жизни Ибн Хальдун видит в совместном труде членов общества для обеспечения средств жизни. Характер жизни коллектива определяется хозяйственной деятельностью его членов. Ибн Хальдун выделяет 2 фазы развития общества: низшую - "сельскую жизнь" (занятие земледелием и скотоводством) и высшую - "городскую жизнь" (занятие ремеслом и торговлей), генетически связанные друг с другом. Основной формой трудовой взаимосвязи Ибн Хальдун считал товарообмен, в основе которого лежит равенство стоимости обмениваемых продуктов. В этой связи Ибн Хальдун высказал гениальную догадку о трудовой природе стоимости. Смысл политической организации общества Ибн Хальдун видит в защите собственности отдельных производителей на средства и продукты труда. Ибн Хальдун резко критикует формы государственной политики, наносящие ущерб собственности подданных (высокие налоги, конфискации, торговые монополии). Каждой фазе общественной жизни присуща своя, исторически обусловленная политическая организация. Организующим началом сельского общества является "асабия" - кровно-родственная связь между членами общества; во главе группировок кровных родственников (родов и племен) стоят вожди и старейшины с ограниченной властью, целиком зависящей от их отношений с членами "асабии". Для городского общества характерно государство во главе с правителем (царем), обладающим неограниченной властью, основанной на насилии. Генетически царская власть связана с асабией, так как основатель династии опирается на военную силу племен. Каждая отдельная династия претерпевает разложение и гибель, но смена династий не означает круговорота всей общественной жизни, которая носит прогрессивный поступательный характер.
Многие буржуазные авторы изображают Ибн Хальдун предтечей социологической теорий, распространившихся на Западе в конце 19 - начале 20 веков (социально-психологической школы, теории насилия, расизма и др.); в частности, его причисляют к создателям теории географического детерминизма (австрийский востоковед А. Кремер, австрийский социолог Л. Гумплович и др.). Однако Ибн Хальдун, признавая значение географической среды как одного из факторов в жизни общества, не отводил последней решающей роли.
Ибн Хальдун был одним из первых мыслителей, пытавшихся создать научную философию истории. Его учение во многом предвосхитило идеи материалистов 17-18 веков.
C. M. Бациева. Ленинград.
Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 5. ДВИНСК - ИНДОНЕЗИЯ. 1964.
Далее читайте:
Ибн Хальдун. Мук̣аддима (Статья E.A. Фроловой о книге Ибн Хальдуна).
Философы, любители мудрости
Историки (биографический справочник).
Сочинения:
Китаб аль-Ибар..., т. 1-7, Булак, 1867;
Autobiographie, в кн.: Notice et extraits des manuscrits de la Bibliothèque Jmpériale, t. 19, pt. 1, P., 1863;
Les Prolégomènes, trad. par de Slane, t. 1-3, nouv. éd., P., 1934-38;
Histoire des berbères et des dynasties musulmanes de l"Afrique..., trad. de l"arabe par de Slane, v. 1-4, nouv. éd., P., 1925-56;
The Muqaddimah..., transl. from the arabic by F. Rosenthal, v. 1-3, N. Y., (1958); в рус. пер. - Введение (фрагменты), в кн.: Избр. произв. мыслителей стран Бл. и Ср. Востока, М., 1961.
Литература:
Бациева С. М Историко-социологический трактат Ибн Халдуна «Мукаддима» М., 1965;
Бациева С. М., Историко-философское учение Ибн Халдуна,"СВ", 1958, No 1;
Бациева С. М., Об экономич. взглядах Ибн Халдуна, "КСИНА", 1961, т. 47;
Игнатенко А. А. Ибн Халдун. М., 1980.
Левин И., Ибн-Халдун - араб. социолог XIV в., "HB", 1926, No 12;
Беляев Е., Историко-социологич. теория Ибн-Халдуна, "Историк-марксист", 1940, No 4-5;
Крачковский И. Ю., Араб. географич. лит-ра, Избр. соч., т. 4, М.-Л., 1957;
Иванов Н. A., "Китаб аль-Ибар" Ибн Халдуна как источник по истории стран Сев. Африки в XIV в., в кн.: Арабский сборник, М., 1959;
Ayad M. К., Die Geschichts- und Gesellschaftslehre Ibn Haldüns, Stuttg.-В., 1930;
Enan M. A., Ibn Khaldun. His life and work, Lahore, (1944);
Mahdi M., Ibn Khaldûn"s philosophy of history, L., (1957).
Дарья Нессель | Июн 3, 2018
Абдуррахмана Ибн Халдуна (1332-1406) называют пионером социологии. Он родился в непростое для своего народа время, и именно поэтому заинтересовался общественными проблемами. Подобно античным авторам он пытался найти рецепт идеального государства.
Мыслитель утверждал, что благополучие халифата не наступит до тех пор, пока у народа не будет достойного уровня жизни. При этом даже современные ученые не перестают получать пользу от его работ. Это заставляет нас только восхищаться мудростью и проницательностью Ибн Халдуна.
Ибн Халдун родился в 1332 в Тунисе. Его семья происходила из знатного рода и пришла в Северную Африку из испанской Андалусии. Беззаботная жизнь будущего философа закончилась, когда его родители погибли при эпидемии чумы. Он остался сиротой, когда ему исполнилось шестнадцать лет.
Одаренный юноша с ранних лет начал карьеру писца у султана Туниса, а в более зрелом возрасте был приближенным секретарем султана Феса и даже советником правителя. Кроме этого он занимал пост верховного судьи Каира и преподавал исламскую юриспруденцию в престижном мусульманском университете Аль-Азхар. Почти перед своей смертью Ибн Халдун успел послужить у легендарного Тамерлана, составив по его заданию описание западных земель мусульманского мира.
Северная Африка XIV века была политически нестабильным регионом. В это время на ее территории происходили свержения правящих династий, изменения межгосударственных границ, а также нескончаемые междоусобные войны. Различные кланы и племена, не жалея сил боролись за контроль над торговыми путями. При этом простой народ часто терпел страдания и унижение. Именно эта непростая атмосфера заставила Ибн Халдуна задуматься о закономерностях общества и государства.
На сегодняшний день мы можем изучать жизнь Ибн Халдуна, благодаря его «Автобиографии». Этот дневник ученый вел до самой смерти. Ознакомление с этой книгой позволяет убедиться в его насыщенной политической карьере. Однако, несмотря на это, Ибн Халдун изучал науки на протяжении всей жизни. В «Автобиографии» приводиться внушительный список его учителей, благословивших философа на передачу полученных знаний.
В детстве Ибн Халдун начал получать традиционное исламское образование. Под руководством наставников он изучал арабский язык, юриспруденцию, поэзию и Коран. Также он брал уроки по жизнеописанию пророка Мухаммада у выдающихся ученых своего времени. Кроме этого на протяжении трех лет углублялся в философию, логику и исламский мистицизм. Принадлежность к политической элите позволяла Ибн Халдуну работать в лучших библиотеках Туниса, Тлемсена, Гранады, Феса. Написанные им работы позволяют увидеть в них идеи Платона и Аристотеля. Помимо прочего, философ был знаком с идеями выдающихся ученых исламского мира: Аль Фараби, (Авиценны) и Ибн Рушда (Аверроэса).
Наиболее известное произведение Ибн Халдуна «Большая история». Введение к этой книге получило название «Мукаддима» и часто рассматривается как отдельный трактат. Этот энциклопедический труд знакомит читателя с культурой средневековых арабов, а также рассказывает различные сведения о нашей планете. На страницах «Мукаддимы» можно найти информацию о появлении многих государств и их исчезновении, о ремеслах и земледелии, о законах и налогах и не только об этом. Прежде всего эта работа содержит сведения социально-экономического и политического характера. Именно в ней Ибн Халдун сформулировал свою выдающуюся социологическую теорию.
В «Мукаддима» философ излагает ряд принципов, от которых, по его мнению, зависит расцвет династий, государств и даже цивилизаций. Он рассматривает эти процессы в непрерывной взаимосвязи с уровнем благополучия простого народа. С его точки зрения, справедливость во все времена была ключевым фактором политического успеха.
Важно отметить что Ибн Халдун жил в эпоху зарождающегося упадка мусульманской цивилизации. Во многом благодаря этому ученый изучал общественные закономерности, желая докопаться до подлинных причин исламского декаданса.
В своей работе Ибн Халдун придерживался прежде всего научных методов. Уважая Коран и другие источники Ислама, мыслитель утверждал, что в них содержатся только базовые принципы общественного управления и развития. В свою очередь эти положения должны быть разработаны мусульманскими мыслителями с учетом исторических реалий.
Как социолог Ибн Халдун опередил свое время. Осмысление его философии продолжается и в наше время. Остается только надеяться, что описанная им модель справедливого и гуманного государства получит материальное воплощение.
Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)
А. А. Игнатенко
Ибн-Хальдун
Знай, что условия, в которых живут поколения, различаются в зависимости от того, как люди добывают средства к существованию.
Ибн-Хальдун
РЕДАКЦИИ ФИЛОСОФСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ
Игнатенко Александр Александрович (род. в 1947 г.) – кандидат философских наук, преподаватель кафедры марксистско-ленинской философии Института общественных наук при ЦК КПСС. Работает в области исследования идеологических процессов в арабских странах, а также истории арабской мысли. Является автором ряда публикаций по современным проблемам арабских стран.
1982 г. исполняется 650 лет со дня рождения Ибн-Хальдуна 1
В исследованиях на русском языке есть три варианта написания имени мыслителя: «Ибн Халдун», «Ибн-Халдун», «Ибн-Хальдун». По нашему мнению, наиболее соответствующим звуковому и грамматическому строю арабского языка является третий вариант.
Одного из крупнейших мыслителей арабоисламской культуры эпохи средневековья. Все исследователи, обращавшиеся к творческому наследию философа, сходятся на том, что он внес большой вклад в мировую социально-политическую мысль. По мнению С. М. Бациевой, Ибн-Хальдун «впервые в истории науки... выдвинул теорию закономерного прогрессивного развития общества от низшей фазы к высшей через развитие форм производительной деятельности людей... объяснил развитие форм общественной жизни развитием производства» (8, 183) 2
Здесь и далее в круглых скобках сначала лается номер источника в списке литературы, помещенном в конце книги, затем курсивом – номер тома, если издание многотомное, и далее – страницы источника; страницы отделяются точкой с запятой, номера источников – точкой (Ред.).
По свидетельству известного советского этнографа В. И. Анучина, интерес к творчеству Ибн-Хальдуна проявлял и В. И. Ленин. «Нет ли еще таких философов на Востоке?» – спрашивал он (см. 21, 210; 412).
С приближением юбилея мыслителя обостряется идейно-теоретическая борьба вокруг его наследия. Исследователи в арабских странах провозглашают Ибн-Хальдуна предшественником исторического материализма, называют его «арабским Марксом». Кроме того, в современной арабской философии существует течение, противопоставляющее «духовный» Восток «материалистичному» Западу. Представители данного направления фальсифицируют материалистические тенденции учения философа.
Творчество великого арабского мыслителя известно советскому читателю значительно меньше, чем творчество других арабо-исламских философов. Автор ставит перед собой задачу не только познакомить читателя с жизнью и деятельностью Ибн-Хальдуна, но и рассмотреть спорные вопросы, связанные с его наследием, на основе марксистско-ленинской историко-философской методологии.
Глава I. Эпоха
изнь и деятельность Ибн-Хальдуна связаны с Арабским Западом – Магрибом, так во времена арабо-исламского средневековья называли Северную Африку. По своим экологическим и демографическим условиям Магриб довольно четко делится на три зоны. Во-первых, это Телль, или плодородная область, непосредственно примыкающая к Средиземному морю, во-вторых, громадные степные пространства на востоке нынешнего Марокко, юге Алжира и Туниса, в-третьих, Сахара, нескончаемые пески с редкими вкраплениями оазисов.
С этими тремя зонами совпадали и три уклада средневековой жизни Магриба. На побережье росли города и процветало земледелие. Торговые отношения тесно связывали экономически развитое побережье Магриба со средневековой Европой. В пустынной степи кочевали бедуины – представители как арабских, так и местных (берберских) племен. Через Сахару проходили нити караванных торговых путей, соединявших экономически развитые районы Телля с «варварской периферией» – «Черной Африкой».
Жизнь Ибн-Хальдуна пришлась на период формирования раннекапиталистических отношений в рамках единого средиземноморско-ближневосточного экономического и историко-культурного региона, неотъемлемую часть которого составлял Магриб (см. 2, 22, 382. 9, 21; 27). Последний играл заметную роль в становлении капиталистических отношений в Европе. Северная Африка стала одним из важных поставщиков шерсти для раннекапиталистической Италии. Итальянский исследователь указывает, что в рассматриваемый период «самыми оживленными были политические и торговые сношения с берегами Туниса, Алжира и Марокко (странами, известными в то время под названием „Гарбо“), которые славились прекрасной шерстью» (22, 247). Тесные торговые контакты с Северной Африкой поддерживали и флорентийские компании, занимающиеся скупкой шерсти или производством сукна (см. 22, 288. 29, 106; 109; 112; 115; 126; 130). В портах Северной Африки обосновывались пизанцы и генуэзцы, венецианцы и провансальцы. Значительное развитие получило местное производство: текстильное, металлообрабатывающее, кожевенное, маслобойное, мукомольное, керамическое и др. Сырье было в основном местного происхождения. Довольно большая часть производимой продукции экспортировалась в Европу (см. 9, 19; 24-25; 29. 14, 148. 24, 10).
Однако, как хорошо известно, производство в Северной Африке так и не получило достаточно высокого развития, чтобы стать капиталистическим. Определенную роль в этом сыграло наличие в Магрибе весьма отсталого в социально-экономическом и культурном отношении района: в пустынных и полупустынных областях обитали кочевники, в значительной степени сохранявшие свою родо-племенную организацию, жившие в условиях разлагавшегося первобытнообщинного уклада. В основе этого уклада лежала общинная собственность племен на пастбищные земли и в той или иной степени на скот (см. 17, 154-155). В XIV в. у кочевых народов Северной Африки происходил процесс социального расслоения. Он оказывал воздействие как на отношения внутри племен, так и на отношения между племенами. Последние представляли собой довольно сложные отношения господства и подчинения. Все племена делились на две большие группы – племена махзен, или так называемые «казенные», и племена райя, или «подчиненные», «податные». Племена махзен разводили верблюдов, имели право носить оружие и, самое главное, крайне тесно были связаны с государственным аппаратом. В их задачу входило собирать налог с «податных» племен и с некоторых районов; они составляли главную военную силу государства при отражении внешних нападений и подавлении внутренних бунтов.
Связь этих племен с государством была крайне противоречивой. Нельзя представлять дело так, что эти племена находились на службе у государства. Скорее оно само находилось в зависимости от свободных кочевых племен. Они отличались большой самостоятельностью, «выдвигали, поддерживали и низвергали династии, создавали и разрушали государства» (там же, 152). Так, племена махзен могли отказаться сдавать собранную дань султану и присвоить ее себе, могли отказать ему в военной поддержке и уйти с поля боя или даже перейти на сторону противника в решающий момент и т. п., что они часто и делали. Поэтому правящие династии старались всячески улучшать отношения со свободными племенами. Последние были полностью освобождены от налогообложения, их шейхам давались крупные денежные субсидии. Султаны даже предоставляли этим племенам исхам и икта. Исхам было правом взимать в свою пользу налоги либо с податных племен райя, либо с земледельцев. Икта представляло собой право на получение и использование доходов с определенных земельных участков или территорий. Несмотря на то что икта юридически имело характер условного владения, фактически эти территории становились собственностью свободных племен, а точнее – шейхской верхушки, и всякая попытка лишить племена пожалований кончалась восстанием племен махзен и, как правило, свержением султана. Интересно, что объектом икта или исхам могли быть и города (см. там же, 174-175, 177).
Описанная ситуация приводила к формированию сложной, внутренне не однозначной и противоречивой социально-политической структуры. Рост богатств правящей верхушки свободных племен приводил к классовому расслоению внутри племени. Феодализирующаяся племенная знать сращивалась с правящей верхушкой государства (султаном и его окружением). Но сам характер отношений между свободными племенами махзен, «представляющими» государство, и податными племенами райя приводил к консервации традиционных родоплеменных связей как в тех, так и в других. Ограбление и обложение данью соседних кочевых и полукочевых племен, получение феодальной ренты с земледельческих поселений, контроль торговых путей – все это требовало от племени махзен наличия в них внутреннего единства. А это вынуждало шейхскую верхушку делиться частью доходов с соплеменниками. Тем самым в этих племенах консервировались остатки родо-племенных военно-демократических традиций, тормозился процесс классового расслоения (см. 27, 302).
Вместе с тем усиливалась эксплуатация племен райя, поскольку племена махзен нуждались в таких материальных поступлениях, которые могли бы удовлетворить всех членов свободных племен и «снять» имущественные противоречия. Это в свою очередь приводило к консервации традиционных структур в племенах райя, ибо податное население было совершенно не заинтересовано в развитии производства, так как весь избыточный продукт уходил «на сторону» в виде дани, поборов, налогов.
Важно подчеркнуть, что свободные племена получали значительные доходы от грабежей или взимания дани с торговцев, проходивших черев их территорию. Часто отдельные племена полностью контролировали торговые пути (см., напр., 14, 142). Шейхская верхушка подключалась также к выгодной караванной торговле. Особо привлекательными в этом плане были пути, по которым шла торговля золотом.
Дело в том, что Северная Африка была своего рода «перевалочным пунктом» по снабжению Европы этим металлом (см. 22, 289; 413). Золото, доставлявшееся из Судана или лесных районов Гвинейского побережья в порты Северной Африки, а затем в Европу, играло чрезвычайно большую роль не только в становлении денежной системы последней (см. 20, 90-91). Оно имело большое значение для развития всех трех регионов, вовлеченных в средневековую «золотую лихорадку»: Черной Африки, Северной Африки, Южной и Юго-Западной Европы (см. 31, 226-227). Представление о масштабах торговли золотом могут дать такие цифры. Добыча золота в Гане производилась примерно в течение семи веков (IX-XV вв.) в среднем по девять тонн чистого золота (песка, слитков, проволоки) в год. Два раза в год, весной и в начале осени, караваны отправлялись из западноафриканских центров золотой торговли через Сахару на север (северо-восток). Караваны, как правило, состояли из 300-400 верблюдов. Каждый верблюд перевозил в среднем 127,5 кг золота (см. 14, 140; 144-146).
В рассматриваемый период происходило постепенное перемещение транссахарских торговых путей в направлении с запада на восток (см. 20, 90). Торговые пути «убегали» все дальше на запад – от грабежей, как «неорганизованных», которыми занимались различные бедуинские племена на свой страх и риск, так и «организованных» (в форме различного рода налогов, даней, поборов и т. п.), которые осуществляло государство (или государства) посредством своих инструментов – «казенных» племен махзен. Но это означало, что приходили в упадок политико-культурные центры, располагавшиеся вдоль предыдущего транссахарского «коридора».
Для Северной Африки в XIV в. характерна крайняя политическая нестабильность: свергались династии, менялись границы государств, велись постоянные междоусобные и межплеменные войны. В 1227 г. начала распадаться могущественная империя альмохадов, которая включала в себя все страны Магриба. В этом году в Ифрикии (примерно соответствует современному Тунису) было провозглашено независимое государство хафсидов. Несколько позже в Центральном Магрибе возникло государство аб-дельвадидов, столицей которого стал г. Тлемсен. На юге Марокко в том же XIII в. возникло государство маринидов (см. 9, 36-37). Между различными династическими государствами, государственно-племенными союзами, свободными племенами шла война за контроль над торговыми путями, за феодальные привилегии. Каждая группировка рассматривала подданных исключительно как объект грабежа. Этот грабеж «консервировал» производственный механизм и социальные отношения земледельческих общин, нарушал торговые связи, препятствовал росту производительных сил всего общества, ибо изъятые материальные ценности расходовались на непроизводственные цели. К. Маркс указывал в «Капитале» на резкий контраст и одновременно зависимость, которые существовали между неизменностью производственного механизма земледельческих общин и «постоянным разрушением и новообразованием азиатских государств и быстрой сменой их династий» (2, 23, 370-371). Это мы и находим в североафриканских обществах «азиатского» типа, где государство, а точнее, государственно-племенные союзы сменяли один другой «в облачной сфере политики», спускаясь из этой сферы только затем, чтобы подобно саранче сожрать все растущее на полях и после некоторой борьбы уступить место другой стае. Характер внутренних экономических и социальных связей, сложившихся в Северной Африке к XIV в., приводил к тому, что прогрессивное развитие североафриканских обществ значительно тормозилось и замедлялось. Именно эти социально-экономические условия и повлияли самым существенным образом на представления Ибн-Хальдуна об обществе и государстве.
Глава II. Человек, политик, ученый
Тунисе 27 мая 1332 г. родился Вали-д-Дин Абд-ар-Рахман Ибн-Хальдун. В средневековых источниках к этим его именам добавляют еще четыре: аль-Хадрами, аль-Андалюси, аль-Магриби, аль-Малики. Первое означает, что его род уходит своими корнями в Хадрамаут, район на Аравийском п-ве, откуда начиная с VII в. распространились арабо-исламские завоевания, второе – что его сравнительно близкие предки жили в Арабской Испании (аль-Андалюс), третье – что он провел свою жизнь на Западе арабского мира, в Северной Африке, четвертое – что в последний период своей жизни он был маликитским кади, т. е. судьей.
Жизнь и деятельность Ибн-Хальдуна известны сравнительно полно. Он оставил нам свои воспоминания «Ознакомление с Ибн-Хальдуном и его путешествиями на Запад и Восток» (их называют также «Автобиографией»). В них, в частности, он описывает свою юность в Тунисе, и перед нами встает образованный и несколько тщеславный молодой человек из знатного рода, которого ждала традиционная для семейства Ибн-Хальдунов политическая карьера. Так, его дед был хаджибом эмира Абу-Фариса, правителя Бужи, одного из крупных городов Ифрикии, а эта должность была очень высокой по тем временам, ибо давала ее обладателю практически неограниченную власть в государстве. Но в 1348 г. умерли от чумы, охватившей весь север Африки (и Европу), родители Ибн-Хальдуна, и он был вынужден сам устраивать свою жизнь. Он стал простым писцом при дворе султана Туниса Абу-Исхака. Его скучной обязанностью было выводить слова «слава Аллаху и благодарение ему» на официальных документах. «Ничем подобным не занимались мои предки»,– с горечью вспоминает Ибн-Хальдун (5, 55; 58). Постепенно мемуары превращаются в дневниковые записи. Они отрывочны. Например, мы узнаем, что его жена и дети погибли во время путешествия по морю, а до этого о них ни слова. Это дневник политика, дипломата, куда заносятся краткие сведения о встречах и беседах с правителями, переворотах, кровавой борьбе за власть (на некоторых страницах «Автобиографии» по нескольку раз встречается фраза «такой-то был убит»). Этот дневник Ибн-Хальдун вел до самой смерти, которая наступила 16 марта 1406 г. Отрывочность дневниковых записей компенсируется свидетельствами современников. Об Ибн-Хальдуне писали его друзья, например гранадский визирь Ибн-аль-Хатиб; враги – например историк Ибн-Хаджар; ученики и самый выдающийся из них – историк аль-Макризи.
Существует довольно много современных исследований о жизни и деятельности Ибн-Хальдуна. Почетное место среди них занимает книга С. М. Бациевой «Историко-социологический трактат Ибн Халдуна „Мукаддима“» (см. 9).
Средневековые источники и сравнительные исследования современных авторов рисуют образ крупного политического деятеля XIV в. Начав карьеру простым придворным писцом, Ибн-Хальдун становится в дальнейшем личным секретарем султана Абу-Инана в Фесе, затем – специальным эмиссаром нового фесского султана Абу-Салима, посланником гранадского султана Мухаммада к королю Кастилии Педро Жестокому, наконец – хаджибом у султана Бужи Абу-Абдаллаха. Это была вершина политической карьеры Ибн-Хальдуна. Последние годы его жизни прошли в Каире, где он был судьей и преподавал законоведение в тамошних медресе. Его «Автобиография» пестрит именами султанов, эмиров, «узурпаторов», отымавших власть у «законных» престолонаследников, и т. п. Все они враждовали между собой, но это не мешало Ибн-Хальдуну служить им с одинаковым усердием. В конце жизни Ибн-Хальдун перешел на службу к Тамерлану (Тимуру), и только непредвиденные обстоятельства помешали ему перебраться в Самарканд, столицу завоевателя. Он вернулся в Каир, где умер и был похоронен.
Ибн-Хальдун переходил из лагеря в лагерь, делил славу с победителями и терпел поражения. Случалось ему и сидеть в тюрьме, находиться в ссылке. Не все поступки Ибн-Хальдуна вызывают у нас симпатию. Так, он дал Тамерлану описание Магриба, своей родины, хотя не мог не догадываться о причинах «любви к географии» великого завоевателя. В очень подробной и хорошо документированной биографии Ибн-Хальдуна С. М. Бациева отмечает, что в то время «не было такого государственного деятеля, который при первых признаках слабости своего государя не начинал бы искать более надежной опоры» (там же, 46). Справедливо также предположить, что мотивы поступков Ибн-Хальдуна коренятся в его представлениях о государстве, которые мы рассмотрим ниже. Здесь же только заметим, что Ибн-Хальдун относился к средневековому династическому государству и всем его пертурбациям как к чему-то естественному, природному, чего нельзя изменить. В его «Автобиографии» часто встречается выражение «атмосфера», которое он употребляет (возможно, впервые в истории) в переносном смысле. И все происходящее вокруг него он воспринимает как своего рода «атмосферные явления», к которым только нужно приспосабливаться. Немаловажно и то, что политическая власть являлась, как правило, ксенократией, т. е. ее представители были этнически чужды подданным. Поэтому для последних принципиальной разницы между правителями не существовало, все были одинаково хороши (или, что вернее, одинаково плохи).
Но эти соображения слишком общи. Ни они, ни многочисленные факты не раскрывают нам внутренний мир Ибн-Хальдуна, мотивы его поступков. Мир, в котором он жил, люди, с которыми он встречался,– все это за завесой времени. Любознательный читатель не удовлетворяется ни общими соображениями, ни сухими перечнями дат, имен и географических названий. Он стремится понять, каким человеком был Ибн-Хальдун, увидеть мир, окружавший его. Обратимся же к воображению, оно поможет нам собрать мозаику из разбросанных камешков – фактов. Попытаемся представить себе яркий эпизод из жизни нашего героя, скажем его встречи с Тамерланом, прозванным Железным, в 1400 г., во время осады Дамаска войсками завоевателя. Итак,
Встреча первая
К Ибн-Хальдуну входит Ибн-Муфлих, дамасский кади.
– Мир тебе, Ибн-Хальдун.
– И ты пребудь в мире. Как закончились переговоры?
– Как и следовало ожидать. Крепость должна сдаться, мы уплатим дань, а Тамерлан... Тамерлан обещает не пускать город на поток и разграбление. Ты единственный, кто остался здесь из свиты каирского султана Насира Фараджа, тебе я это и сообщаю.
– Теперь, следовательно, город будет принадлежать Тамерлану,– полувопросительно сказал Ибн-Хальдун.
Ибн-Муфлих вздохнул.
– Не все ли равно, кто будет нами править? Были ассирийцы, вавилоняне, персы. И великий Александр почтил наш город своим захватом. Потом были римляне, византийцы, арабы, монголы. А вот и татары пришли. Не все ли равно,– повторил Ибн-Муфлих.– Сейчас правят нами каирские черкесы-мамлюки, будут править ордынские татары!.. Да и Тамерлан ведь мусульманин, а не какой-нибудь идолопоклонник, да покарает его Аллах!..
– Кого – идолопоклонника или Тамерлана?– улыбнувшись, спросил Ибн-Хальдун. Ибн-Муфлих промолчал, только грустно усмехнулся в ответ.
– Но пришел я к тебе не затем, чтобы говорить о судьбе города,– продолжал Ибн-Муфлих.– Чему помогут наши речи? Аллах, всемогущ он и велик, ведет праведным путем, кого пожелает, а кого пожелает – погубит.
– На все воля Аллаха! – как эхо ответил Ибн-Хальдун.
Помолчали.
– Пришел я сообщить, что Тамерлан пожелал тебя видеть. Думаю, его лазутчики узнали, что ты здесь.
– Да поможет нам Аллах! – воскликнул Ибн-Хальдун.– Зачем я ему нужен?
– Не знаю. Не мог же я его спрашивать...
– Да-да...– Ибн-Хальдун задумался.– Как его величать? – спросил он.– Владыка мира? Или Царь царей? Или как-нибудь в этом роде?
– Нет,– ответил Ибн-Муфлих.– Он себя называет слугой Чингизидов. При нем сидит какой-то хан, но все время молчит – может, говорить ему нечего, а может, ему Тамерлан язык вырвал,– попробовал пошутить Ибн-Муфлих.– Это было бы похоже на Тамерлана. Ты не ошибешься, если будешь называть его Родившийся под Счастливой Звездой. Ему это нравится.
Берег небольшой реки Барада, что течет около Дамаска..
Очень жарко и сухо. Жухлые кустики ломкой серой травы. Ветер несет над землей волны мельчайшего серого песка.
Воины Тамерлана соорудили из копий и засаленных халатов укрытия для жарящихся на кострах бараньих туш. Но видно, укрытия эти мало помогают: кое-кто, уже начав грызть мясо, отплевывается от песка, который, перемешавшись с солью и перцем, покрыл куски баранины серо-черной коркой. Некоторые полощут рты мутно-белым от добавленной воды араком – виноградной водкой с анисом.
Среди множества шатров выделяется размерами и украшениями шатер Тамерлана.
– Меня вызывали. Мое имя Ибн-Хальдун.
Стражники не поняли. Один из них просунул голову в шатер и что-то сказал. Вышел переводчик в татарском халате.– Заходи, Тамерлан может уделить тебе немного своего драгоценного времени,– сказал он на плохом арабском языке.
Когда Ибн-Хальдун свыкся с темнотой, он увидел перед собой возвышение, застеленное коврами. На возвышении сидел, поджав под себя ноги, маленький человечек в халате с золотым шитьем.
Ибн-Хальдун упал лицом вниз на расстеленный у входа ковер. От ковра пахло бараньим жиром. «Стар я стал для политики,– подумал он.– Не та уже живость. Хватит ли сил подняться?»
– Встань и приблизься,– сказал Тамерлан через толмача.– Садись,– указал он кивком головы на место неподалеку от возвышения. Ибн-Хальдун повиновался.
– Так ты и есть тот самый Ибн-Хальдун? (Какой «тот самый»? Историк? Каирский кади? Бывший хаджиб? Основатель науки о политической власти? Или старый человек, объятый тревогой?)
– Да, о Родившийся под Счастливой Звездой. Я – Ибн-Хальдун.
– Ты живешь в Дамаске?
– О нет. Я чужд этому городу вдвойне. Моя родина – Магриб, а живу я в Каире.
– До меня дошли слухи, что ты знаешь Магриб. Так ли?
– Так, о Родившийся под Счастливой Звездой.
– Я желаю, чтобы ты описал Магриб так, будто я вижу его своими глазами. Сумеешь?
– Сумею, о Родившийся под Счастливой Звездой. Наука истории, которой я занимаюсь, подвластна мне. Осмелюсь сказать, что нет человека, знающего ее лучше меня. Все стремятся ее знать, ибо она содержит полезные сведения – о народах и владыках, путях и странах, оазисах и пустынях. Но никто не знает о том, что движет народами и владыками, что изменяет границы и пролагает новые пути...
– А ты знаешь? – усмехнулся Тамерлан.
– Изложи вкратце свое знание.
– Чем больше племя, тем больше его сила, тем больше царство, принадлежащее племени...
Тамерлан улыбнулся:
– Это я знаю!
– Кочевники могущественнее, чем оседлые жители городов, слабые и изнеженные, склочные и трусливые. И поэтому кочевники всегда побеждают горожан...
Тамерлан рассмеялся:
– И это я знаю!
– Нет больших народов, чем тюрки и арабы. И поэтому царства их самые большие...
Тамерлан расхохотался:
– Ты развеселил меня, человек, называющий себя историком! Все это мне известно!
– Но я еще не сказал, что кочевники, захватив города, создав царства, сами становятся горожанами. И еще...
Но Тамерлан уже не слушал его и что-то говорил переводчику.
– Ступай и пиши о Магрибе! – сказал толмач.
Встреча вторая
С утра Ибн-Хальдун отправился на городской рынок Хамидийя.
Деревянные крыши над узкими ры[...] улочками, переулками и тупиками укры[...] солнца золотые украшения халебских и дамасских ювелиров, персидские ковры, сафьяновые сапожки из Феса, фарфоровые флаконы с синдскими пряностями... Там, где крыша прохудилась, висели столбы света, упиравшиеся в серые стены.
Покупателей было мало. Многие лавки были закрыты. Ибн-Хальдун заметил, что цены упали на все, кроме золотых украшений и драгоценных камней. На них цены поднялись.
Ибн-Хальдун купил персидский ковер, четыре коробки египетской халвы. У переписчиков долго выбирал и наконец выбрал Коран, оправленный сафьяном.
Ворота города были уже раскрыты, и в них вливались, образуя заторы, гремя наколенниками и щитами, звеня лошадиной сбруей, всадники Тамерлана.
Тамерлан кивнул головой. Черный слуга подскочил к Ибн-Хальдуну и, взяв у него ковер, расстелил его перед Тамерланом. Тот поцокал языком в знак одобрения.
Коран Ибн-Хальдун решил передать сам. Он встал. Стража наклонилась вперед, готовая пронзить чужеземца копьями, сделай он лишнее движение.
Тамерлан тоже встал, чтобы принять подарок. Когда он стоял, было заметно, что одна нога у него короче, чем другая, но обе одинаково кривые; высовываясь из-под халата, они образовывали угол, близкий к прямому. Тамерлан положил Коран на голову («Во имя аллаха, милостивого, милосердного!..» – зашептали несколько мулл в стороне), потом сел, полистал книгу. Его деланной почтительности совсем не мешало то, что он держал Коран перевернутым.
– Соблаговоли также принять этот мой ничтожный дар,– сказал Ибн-Хальдун, отступив и передавая коробки приблизившемуся слуге.– Пусть жизнь твоя будет сладкой, как эти египетские сласти!
Слуга раскрыл коробку перед Ибн-Хальдуном. Он взял кусочек халвы и положил его в рот. (Заныл больной зуб, но Ибн-Хальдун не скривился: еще подумают, что сласти отравлены.) Слуга обнес всех присутствующих и поставил коробку перед Тамерланом. Тот, помедлив и убедившись, что никто не корчится в предсмертных судорогах, с удовольствием засунул в рот большой кусок халвы.
Все молчали, пережевывая халву. В шатер просачивался запах гари...
– Есть ли у тебя осел? – вдруг спросил Тамерлан, обращаясь к Ибн-Хальдуну.
Спроси его Тамерлан о Бураке, чудесном коне, что перенес Мухаммада в мгновение ока из осиянной божьим светом Медины в Аврушалим – Дом святости, где встретился Пророк со своими предтечами – Мусой и Исой 3
Моисеем и Иисусом.
Сыном Мариам,– спроси его Тамерлан о Бураке, и то бы меньше удивился Ибн-Хальдун. Переводчик, что ли, напутал? Но тот сидит, услужливо склонившись к Тамерлану, и взор его спокоен. Не дольше, чем хватило Бураку на путь от осиянной Медины до священного Аврушалима, думал Ибн-Хальдун и ответил:
– Есть у меня осел, Родившийся под Счастливой Звездой, если будет мне дозволено считать равноценными осла и ослицу, ибо есть у меня ослица.
– Продай ее мне,– молвил Тамерлан.
– Может ли быть выше награда, чем твое желание, обращенное ко мне, твоему ничтожному слуге. Возьми ее даром и позволь мне быть благодарным тебе, о Тимур, Родившийся под Счастливой Звездой!
Их разговор был прерван появлением Шах-Малика, который что-то сказал Тамерлану на ухо. Тот тяжело встал и вышел из шатра. За ним вышли все присутствующие.
Дамаск был охвачен огнем. Железный Тимур не сдержал своего обещания. Прищурившись, он долго смотрел на пылающий город.
– Иди ко мне в орду,– сказал он вдруг, обратившись к Ибн-Хальдуну.
– Нижайше благодарю тебя, о Родившийся под Счастливой Звездой.
Встреча третья
Ночь – пора горьких мыслей. Или – мыслей, облекающихся в призрачную плоть?
Ибн-Хальдун не один. В темном углу его комнаты, куда не достигает вздрагивающий свет масляного светильника, сидит Тень. Ибн-Хальдун вглядывается и постепенно различает детали: вот заискрилось, засияло золото парчового халата, блеснули хитрые глазки, в злом оскале высветились зубы. Да. Это он, Тамерлан. И здесь он не дает покоя.
– Что тебе нужно от меня, злодей? – восклицает Ибн-Хальдун. Но Тень молчит.
– Я вижу, ты ждешь от меня чего-то. Я все тебе отдал, что мог, я, бедный ученый, чье имущество – бумага и калам. Даже ослицу ты у меня выклянчил. И свободу мою хочешь отнять. Не соглашусь я тебе служить – ты меня убьешь. Я льстил тебе. Я боялся тебя и боюсь, а лесть – это сила слабых и оружие беззащитных. Я тебя величал «О Родившийся под Счастливой Звездой!» Твоя, что ли, в этом заслуга. И причем здесь звезда? Сила звезд – это сказки для глупых, тщеславных и жаждущих лести. Таких вот, как ты.
Ибн-Хальдун увлекается и забывает о Тени.
Нет дела до нас ни звездам, ни алому Марсу,
ни чистой Венере, что путь указует влюбленным в безлунные ночи.
Опутаны мы, как цепями, земными делами -
делами своими, делами чужими...
Упало зерно в борозду,
тучнеют стада на зеленых холмах,
меняла стирает монеты,
считая их в тысячный раз.
Вот пахарь склонился над плугом, а там
в бумаги зарылся писец утомленный,
а воин бряцает оружьем, пределы храня.
И все они связаны цепью:
одни без другого, как тело без членов.
И цены на рожь в Антиохии
большую силу имеют для жизни державы,
чем все констелляции, блеском покрывшие своды.
Движение круга гончарного более важно,
чем коловращение сфер...
Движение.
Круг.
И движенье по кругу...
Ибн-Хальдун замолкает на мгновение. Тень скалит зубы в темном углу.
Движение. Круг,– задумчиво повторяет он.– И движенье по кругу.
Лишь жизнь человека – летящая в бездну стрела.
И нет ей возврата: безумен стрелок и не видит он цели...
Ибн-Хальдун замолкает надолго, вспоминая о чем-то. О днях ли своей лихой молодости, когда летел он во главе конного отряда и трепетала у него за плечами белейшая куфийя... Или о прохладных сводах мечети в Бужи, где на страницах фолиантов змеилась вязь, подобно ручью в оазисе... Или о том, как на исходе ночи он вышел из крепости Банн-Саляма в пустыню, поставив последнюю точку в своей – он это знал – великой книге...
Немая Тень замахала руками, привлекая к себе внимание.
Теперь о тебе. Ты умрешь.
Есть у жизни предел. Наливается соком
трава, чтоб увянуть. И гроздь виноградная
полнится сахаром, чтоб умереть...
Надежда твоя на бессмертие – царство,
что тенью (да, тенью!) покрыло
народы и царства поменьше.
Могуче оно и широко раскинуло крылья. Не спорю.
Надежда твоя – это войско,
безжалостный меч и огонь.
Надежда твоя – это толпы рабов,
что строят бессмертье твое – монументы, мечети.
И тлен не затронет, ты думаешь, царства Тимура,
и будет оно возвышаться, бессмертье даря,
как лес монументов на теле округлом Земли?
Арабский мусульманский философ, историк, социолог. Критик неоханбализма.
Родители - выходцы из Андалусии. Изучив в родном городе Тунисе Коран, хадисы, право, грамматику, пиитику, служил у султана Абу-Инана в Фесе. Придворные интриги заставили его уехать в Испанию (1362); здесь он составил трактат по логике и несколько стихотворений; по поручению гранадского султана, вёл
переговоры о мире с Дон-Педро Кастильским. Позже Ибн-Хальдун был письмоводителем у повелителей тунисского и фесского. С 1382 г. он жил в Каире, занимая должность профессора, а затем верховного кади (шариатский судья) маликитов. Честность доставляла ему много врагов, так что несколько раз его смещал
и, но потом опять призывали на должность. Когда Тамерлан вторгнулся в Сирию (владения египетского султана), Ибн-Хальдун, по словам Ибн-Арабшаха, сопровождал туда своего повелителя, сумел очаровать Тамерлана своим обращением и был отпущен в Каир на ту же должность верховного кади (1400).
Ибн Халду
н прославился как историк. Его сочинение «Китаб ал-Ибар…» («Книга назидательных примеров по истории арабов, персов, берберов и народов, живших с ними на земле») состоит из четырёх частей: 1) введение в историю («Мукаддима» ["Пролегомены", «Введение»]), 2) история от создания мира до Мухаммада, 3) ар
абы в Африке и Испании и берберы, 4) мелкие мусульманские династии Египта и Азии. «Мукаддима» образует самостоятельный трактат. Содержание её: смысл истории, значение исторической критики и приемы её, источники исторических ошибок; географический обзор земного шара, мысли о физическом и нравственном
влиянии климата и почвы на людей; способы познания истины; эволюции форм семейной, общественной и государственной жизни; развитие экономическое и умственное; разложение государства; значение труда в благосостоянии государства; обзор различных отраслей ремесел и искусств; классификация наук. Автор н
е чужд предрассудков своего века, но все же «Мукаддима», по справедливости, считается замечательным произведением.
Пиризаде перевёл «Мукаддиму» на турецкий язык, переработав её в стилист. отношении. Катрмер напечатал весь текст в «Notices et extraits» (tt. XVI-XVIII, Пар. 1858); полный французски
й перевод: «Prolegomenes» (Париж 1862); восточное изд. - Каир (2-е, 1886) и Бейрут (1882). Вторая часть издаваема была аббатом Арри (по-араб. и итальян.). Третья часть обстоятельно разобрана Рено (Reinaud): «Memoire sur les populations de l’Afrique septentrionale, leur langage, leurs croyances et le
ur etat social» (в «Nouv. annales des Voyages», 1858, февр.); арабск. издание «Hist. des Berberes» (Алжир 1847 и 1851) и франц. перев. (1852-1856, 4 тома). Четвёртая часть издана в извлечениях Noel des Vergers: «Histoire de l’Afrique sous la dynastie Aghiabide et de la Sicile sous la domination musu
lmane» (Париж 1841); о крестовых походах - изд. и пер. Торнберга: «Narratio de expeditione Francorum» (Упсала 1841, в «Академ. Зап.»). Полностью издан весь труд Ибн-Хальдуна в Булаке (Каир; 1867, 7 т.).
Jac. Graberg di Hemso, «Notizia» (Флор. 1834).
Alfr. v. Kremer, Ibu.-Ch. und seine Kulturges
chichte der islamischen Volker. Wien, 1879.
«Autobiographie d’Ibn-Kh.» («Journ. Asiat.», 1844).
Les Prolegomenes, trad. par de Slane, nouv. ed., t. 1-3. P., 1934-38.
Histoire des berberes et des dynasties musulmanes de l’Afrique…, trad. de l’arabe par de Slane, v. I-4, nouv. ed., P., 1925-56.
The Muqaddimah…, transl. from the Arabic by F. Rosenthal, v. 1-3, N. Y., .
Lacoste Y., Ibn Khaldoun…, P., 1966.
Fischel W. J., Ibn Khaldun in Egypt. A study in islamic historiography, Berk. - Los Ang., 1967 (библ.).
Введение (фрагменты) // Избранные произведения мыслителей стран Ближне
го и Среднего Востока. IX-XIV в. М., 1961.
Ибн-Хальдун. Пролегомены к «Книге поучительных примеров и дивану сообщений о днях арабов, персов и берберов и их современников, обладавших властью великих размеров» // Мировая экономическая мысль: Сквозь призму веков: В 5 т. Т.1: От зари цивилизации до ка
питализма / Ред. Г. Г. Фетисов.; Моск. гос. ун-т им. М. В. Ломоносова, Благотвор. фонд «Благосостояние для всех». - М.: Мысль. - 2004. - 718 с. - (250 лет Московскому Государственному Университету им. М. В. Ломоносова.) - ISBN 5-244-01039-5
Иванов Н. А. «Китаб аль-Ибар» Ибн Халдуна как источник по
истории стран Северной Африки в XIV в. // Арабский сборник. М., 1959.
Бациева С. М. Историко-социологический трактат Ибн Халдуна «Мукаддима». М., 1965.
Игнатенко А. А. Ибн-Хальдун. - М.: Мысль, 1980. - 160 с.
Араби Б. Ибн-Хальдун - основоположник арабской социологии // Социологические исследо