Падение редуцированных в древнерусском языке. Последствия падения редуцированных в области согласных Причины падения редуцированных

Последствия падения редуцированных

Падение редуцированных привело к перестройке звуковой системы древнерусского языка прежде всего потому, что оно прекратило действие основных закономерностей более древнего периода истории. В результате падения редуцированных утратили свою актуальность закон открытого слога и закон слогового сингармонизма.

Удлинение гласных [о] и [е]

Удлинение указанных гласных происходило перед слогом с утратившимся слабым редуцированным в результате действия закона возместительной долготы. Данный процесс нашёл отражение в памятниках со второй половины XII века на южнорусской территории. [e] дал [к] так называемый "новый ять" (шесть - шЂсть). [о] дал [ф] (отьце а - оотца). Часто перед [ф] развивался протетический в.

Некоторые диалекты сохранили различие между [о] и [ф], где последняя является самостоятельной фонемой, что можно считать маленькой победой гласных. Однако в литературном языке эти гласные совпали в фонеме [о].

Изменение [е] в [о]

Изменение происходило в положении после мягких согласных перед твёрдыми, причём при таком переходе мягкость предшествующего согласного сохранялась. Чаще это изменение проходило в позиции под ударением. Процесс начался в X веке, а окончательно завершился к концу XV века.

Данный процесс объясняется тем, что после падения редуцированных [е] оказался в закрытом слоге, который оканчивается на твёрдый согласный, и в результате регрессивного влияния [е] стал перемещаться.

При передвижке гласного согласный сохранил мягкость, получил позиционную независимость, однако именно твёрдый согласный способствовал изменению характера гласного. Из этого следует, согласный влияет на гласный, а не наоборот.

История Ђ

Буква ять долго сохранялась в написании, так как писцы слышали особый звук. Процесс изменения ять был очень длительным и осуществлялся с XII по XVIII века.

Для эпохи после падения редуцированных положение гласных между мягкими согласными не может считаться фонетически обусловленным: в этой позиции непередние гласные продвигаются вперёд, а передние становятся закрытыми, напряжёнными под воздействием как предшествующего, так и последующего согласного. Поэтому после падения редуцированных в положении между согласными [м] и [е] стали выступать в аллофоне [к]. В положении между мягкими согласными возникла нейтрализация [м] и [е], что вело к появлению смешения на письме букв, обозначающие эти фонемы. Так же трактуется смешение букв Ђ и и.

В связи с ослаблением произношения гласных в безударных слогах и отсюда потерей закрытости звук, выступавший на месте [м], рано совпал в произношении со звуком на месте [е] в положении без ударения, хотя одновременно эти две фонемы продолжали различаться в ударном слоге.

Таким образом, основным положением при решении вопроса о судьбе [м] является положение под ударением перед твёрдым согласным (бЂгать, дЂти).

В литературном русском языке, сложившемся на базе московского койне, древнерусская фонема [м] совпала с фонемой [е]. Исчезновение очередной гласной фонемы - шаг в сторону консонантизма, причём исчезновение обусловлено влиянием согласных на гласный.

История гласных [y] и [i] полного образования

До смягчения полумягких согласных гласные [y] и [i], противопоставленные по признаку переднего-непереднего образования, выступали в древнерусском языке как самостоятельные фонемы, функционируя в позиции после твёрдых согласных. После смягчения полумягких они, выступая соответственно только после твёрдых или только после мягких, оказались не противопоставленными друг другу как независимые фонологические единицы.

Падение редуцированных не привело к каким-либо внешним изменениям, но мягкие и твёрдые фонемы, оказавшиеся в абсолютном конце слова, свидетельствуют о том, что в формах типа коны - кони различаются не силлабемами, а [n] и , которые являются самостоятельными фонемами. В таком случае различие [y] и [i] полностью обусловлено твёрдостью-мягкостью [n].

После падения редуцированных [y] и [i] превратились в аллофоны одной фонемы. Объединение [y] и [i] в одной фонеме привело к уменьшению количества гласных фонем.

Редукция до нуля конечных гласных полного образования

Вслед за редуцированными гласные полного образования на конце слова также исчезают в определённых формах и словах.

Например, [u] в творительном падеже единственного числа женского рода имён существительных, прилагательных, местоимений, причастий (водою - водой, тою - той); [i] в инфинитиве (ходити - ходить), в императиве (сяди - сядь); [o] в местоимённых наречиях (вото - вот, тако - так) и др.

Даже гласные полного образования в некоторых случаях теряли свои прочные позиции, система гласных расшатывалась, консонантизм наступал.

Возникновение новых групп согласных и их изменения

Падение редуцированных привело к возможности появления согласных перед согласными, то есть к образованию разнообразных групп согласных, ранее ограниченных в своём составе.

Образование таких групп вызвало активизацию ситагматического закона сочетаемости глухих-звонких шумных с глухими-звонкими шумными, а также фонетические процессы влияния одних согласных на другие, что выразилось в различных процессах уподобления (ассимиляции) и расподобления (диссимиляции) звуков. Чаще ассимиляция и диссимиляция имели регрессивный характер

Ассимиляция по твёрдости-мягкости - результат падения редуцированных и вторичного смягчения полумягких. Данный процесс начался уже во второй половине XII века. Регрессивное смягчение (сътихати - с"тихать), регрессивное отвердение (темьныи - тёмный ). Стоит заметить, что отвердение охватывает не все согласные.

Ассимиляция по глухости-звонкости. Озвончение проходило раньше в XII - XIV веках и охватило весь древнерусский язык (събЂжалъ - ). Оглушение началось не ранее XIV века и охватило большую часть восточных славян (бъчела - пчела).

Процессы расподобления согласных в русском языке развивались меньше, чем процессы уподобления. В основном это коснулось групп согласных "взрывной + взрывной" или "аффриката + носовой" (къто - хто, чьто - [љґto]).

Согласные сохраняют свою независимость от гласных и воздействуют друг на друга, хотя раньше это была прерогатива гласных, но вместе с тем появление позиций нейтрализаций приводит уменьшению различительной способности согласных и снижает их роль.

Говоря о возникновении в русском языке в результате падения редуцированных различных групп согласных, следует отметить появление новых сочетаний с [j], исконно чуждым славянам. В итоге согласный под влиянием [j] смягчился и возникло такое произношение .

Вновь появились сочетания и (сЂдьло - сЂдло, метьла - метла).

С процессами, рассмотренными выше, связаны и явления упрощения групп согласных. Прежде всего, это коснулось тех случаев, когда образовалось сочетание трёх согласных; в этих случаях упрощение шло путём выпадения одного из этих согласных (сълньце - солнце - сонце).

Появление [f] и

После падения редуцированных на восточнославянской почве развился звук [f], но сначала лишь в определённом фонетическом положении. Иначе говоря, он возник в древнерусском языке как глухая разновидность фонемы [v], имеющей губно-зубной характер. Это означало, что возникла возможность появления звука [f] и в других положениях в слове, в частности в положении перед гласными звуками, то есть появились условия для развития в русском языке новой самостоятельной согласной фонемы. Наличие заимствованных [f] и облегчали приобретение фонологической самостоятельности [f].

Активизация действия синтагматического закона сочетаемости шумных обусловила не только расширение состава возможных групп согласных в русском языке, но и укрепление внутренних связей глухих и звонких шумных.

Синтагматический закон распределения глухих-звонких шумных согласных перед глухими-звонкими шумными и фонетический процесс оглушения звонких шумных в конце слов обусловили то, что в определённых фонетических позициях глухость-звонкость перестала играть фонематическую роль, ибо слова, различающиеся глухими и звонкими согласными, в этом случае перестают быть противопоставлены друг другу.

Именно эти явления свидетельствуют, что в русском языке возникла категория соотносительности согласных по признаку глухости-звонкости, возникли коррелятивные отношения между глухими и звонкими согласными.

Освобождение твёрдости-мягкости согласных от позиционных условий

Противопоставленность твёрдых и мягких согласных фонем в независимом фонетическом положении - на конце слова - обуславливает возможность трактовки твёрдых и мягких согласных, так же как самостоятельных фонем и в положении перед гласными.

В русском языке сложились закономерные отношения между твёрдыми и мягкими согласными. Возникли пары согласных по твёрдости-мягкости, состоящие из двух самостоятельных фонем, различающихся только по этому одному признаку [t] - , [f] - , [s] - и т.д.

Причины падения редуцированных. Отражение процесса падения редуцированных в письменных памятниках. Существует несколько гипотез о причинах падения ред-х. 1 . В. М. Марков, Иванов. Ред-е утратились потому, что они были малоинформативными фонемами, были слабо противопоставлены другим гласным фонемам . Ь и Ъ хар-ись особым доп. признаком – сверхкраткость. Марков: информативность ред-х снижалась еще больше за счет распространения неэтимологических ред-х, вследствие пр-па восходящей звучности. Если этот принцип нарушался, то возникали вставные ред-е: ВЪЗЪ ЗЬРѣТИ – этимологически на конце приставок на –З не было ред-ого. Вставной ред-й появляется для восстановления пр-па восходящей звучности. 2 . Н. Д. Русинов. Утрате ред-х способствовало изменение хар-ра ударения. Первоначально ударение было музыкальным. Ударный гл-й отмечался интонацией. В ДРЯ очень рано ударение стало силовым. Ударн. гл-й теперь выделялся силой и долготой. -> Возникло противоречие: если перед ударением оказ-ся ред-й, то он произносился короче и слабее, чем перед гл-м в безударном слоге, что противоречило хар-ру ударения: ДЪ’СКЫ (доски). ППР в памятниках . Др. русские памятники отражали неравномерную картину. Она связана с типами пам-в, с территорией их возникновения, с позициями ред-х. В бытовой письменности ред-е удерживались дольше, чем в книжной. Пам-ки отражают более раннюю утрату ред-х в слабой позиции, прояснение – более позднее. В разных слабых позициях утрата ред-х проходила в разное время. Раньше всего утрачиваются ред-е в начальном предударном слоге, особенно в тех морфемах, где слабые ред-е не чередовались с сильными: КЪ НѧЗЬ, МЪ НОГО, КЪ ТО, ЧЪ ТО. Рано утрачиваются ред-е в абсолютном конце слова. Эта позиция тоже не поддерживалась сильными. В конце слов ред-е выступали как разделители при сплошном написании текста. Позже Ъ и Ь стали указывать на тверд/мягк согл-ого. Судить об утрате конечных ред-х можно по косвенным данным: отвердение конечных губных (чаще всего М) – ѣМЬ (Ъ) -> ем, ТѣМЬ (Ъ) -> тем. Отвердение конечного М прошло по всей Руси. Искл.: СЕМЬ, ВОСЕМЬ. В некоторых русских говорах отвердение конечных губных прошло шире: КРОВ (=кровь), ГОЛУБ (=голубь). В разных говорах ред-е утратились в разное время. На юге падение произошло раньше (сер. XI в), на севере (сер. XII в). К сер. XIII века падение ред-х завершилось.

Ъ, ь в сочет с j изменялись: ъj > ы, jьj > и (комбинаторные изменения). Ы, И могли быть и позиц вариантами ыj, иj. Пр., крыѭ (крыти). К позиционным изменениям относятся сильные и слабые позиции -> в одной и той же морфеме редуц могли черед-ся как сильные и слабые. Потом слабые редуц вообще перестали произноситься, а сильные начин произноситься как гласные полного образования О и Е. Редуц ы, и в слабых позициях тоже утрачивались, а в сильных – вокализовывались, но в разных вост-слав диалектах по-разному. В говорах, к-е легли в основу РЯ ы>о, и>е. Пр, ши/а > ше/а, глухыи > глухой. В говорах, к-е легли в основу укр и бел яз сильные ы, и перешли в ы, и полного образвоания. Вскоре в укр яз Ы и И совпали в одном И. Пр., Лии > леи (рус), лiи (укр), лi (бел). Крыи> крой, крiи, крыи. Судьба редуц зависела от того, наход-ся ли он перед плавным или после него: 1. tъrt 2. trъt. В сочетаниях 1го типа во всех диалектах редуц прояснялся. Пр., търгъ, вълна, дьржати. В сочет 2го типа судьба редуц уже зависела от позиции. В сильных позициях редуц, как обычно, прояснялись. Пр., кръвь. В слабых позициях (Пр., сльза): 1. у всех вост славян происх утрата ред => 2. появлялось стечение согласных 3. плавный развивал слоговость 4. но для вост славян слоговость нехар-на, поэтому происходил процесс освобождения от слоговости -> в говорах рус яз после плавных развив гласные О и Е. В отд словах (как диалектное явление) были утрачены и редуц, и плавные. За счёт слоговости плавных развив звуки Ы и И и в укр, и в белорус языках. В некот случаях рез-ты падения редуц были неожиданными, не соответ-ли правилам соотв позиций: слабые ред могли проясняться, а сильные утрачиваться. Пр., смольньскъ > Смоленск, чьтьца > чтеца (возд формы Им.п.). Такие формы возникают в связи с грамматической аналогией (стремление к обобщению основ у разных форм слова).

Изменения в слоговой и морфемной структуре слова в связи с падением редуцированных. ПР привело к перестройке звуковой системы ДРЯ, т. к. прекратило д-ие основных закономерностей более древнего периода истории. После ПР утратил свою актуальность закон открытого слога (хотя тенденция к открытости слога осталась). Так слова, имевшие в ДРЯ 2 открытых слога: сто/лъ, ко/нь, съ/нъ, оказались односложными, причем с закрытым слогом: стол, кон’, сон. Потерял актуальность и слоговой сингармонизм: в пределах одного слога стали возможны звуки неоднородной артикуляции (л’ес – в 1 слоге мягкий согл., передний гласный и твердый согл). Все это привело к тому, что в русском языке распространились односложные слова (до ПР в основном некоторые союзы и предлоги). Утрата слабых ред-х и связанные с нею изменения стр-ры слога привели к появлению в ДРЯ новых грамматических форм и новых морфем. «0 окончание» - форма слова представляет собой чистую основу в рез-те утраты конечного слабого Ь или Ъ. До ПР Ь и Ъ были окончаниями форм И. п., ед. ч. слов м. р.: столъ, конь , слов м. и ж. р.: гость, кость . После ПР в этих формах возникло «0 окончание». Но если бы формы с «0 окончанием» были только в словах с Ь и Ъ на конце, то следствия ПР не вышли бы за рамки чисто фонетических явлений. Возникнув как рез-т ПР, новые формы стали явлением грамматическим, т. е. характеризующим морфологическую систему РЯ, формы его словоизменения. Так же развивались и грам-ие элементы, состоящие из одного согласного (до ПР не сущ-ло морфем из 1 согл.). Пример: до ПР формы 3 л., ед. и мн. ч. глаголов наст. вр. оканчивались на [ть], после ПР окончанием стало только [т’]. После ПР появились и суффиксальные морфемы из одних согл. Пример: вместо ДРЯ суф-сов –ьск -, -ьн -, -ък -, возникли –ск -, -н -, -к - (палъка – палка ). В ДРЯ такие морфемы совершенно искл.

Изменения в системе согласных фонем в связи с падением редуцированных. После ПР произошли следующие процессы: 1 . формирование фонем ф/ф’ . Раньше встречались только в заимствованиях. После ПР возникло оглушение в/в’ в абс. конце слова (кроф ’) и перед след. глухим (моркоф ка). У фонем в/в’ появляются позиционные варианты ф/ф’. Создаются предпосылки появления самостоятельных фонем ф/ф’. Процесс поддерживается наличием достаточного кол-ва заимствований с ф/ф’ в сильных позициях (ф араон). До сих пор в говорах, где отсутствует оглушение в, в этиз позициях замена на хв, п. 2 . формирование корреляции по звон/глух согласного . До ПР звонкие и глухие согл. сущ-ли, но они не образовывали соотносительных рядов, т. е. не сущ-ло позиций, где глухие озвончались, а звонкие оглушались. Искл.: з/с, т. к. в приставках на –з не было ред-ого. До ПР ПѧДЬ – ПѧТЬ; РОГЪ - РОКЪ. Появились позиции нейтрализации глух/звон: конец слова, перед шумным согл. Это означало, что глух/звон стало позиционно обусловленным кач-ом. Вместо параллельных рядов появились пересекающиеся ряды: до ПР <д> - [д], <т> - [т], после ПР [д], [т]. ПРУД – ПРУТ, СВАТАТЬ – СВАДЬБА . После ПР смыслоразличительная роль этого признака ослабилась. В рез-те возникновения соотнесенности, возникло большое кол-во омофонов. 3 . формирование корреляции по тверд/мягк согласного. К началу письменного периода произошло вторичное смягчение полумягких -> появились пары тверд/мягк. До ПР мягкие согл. не выступали как самостоятельные, т. к. не выполняли смыслоразличительной роли. После утраты конечного ред-ого на конце слов стали находиться либо тверд., либо мягк. согл. -> они стали единственными различителями смысла в позиции конца слова: БЫЛЪ – БЫЛ’(Ь). Тверд/мягк полностью освободились от влияния гласных, стали самостоятельными фонемами. Признак тверд/мягк усилил свою смыслоразличительную роль.

Изменения в системе гласных фонем в связи с падением редуцированных. После ПР сократилось кол-во и упростилась система гласных. Фонемы Ь, Ъ перестали сущ-ть. Осталось 7 глас. фонем. Утратился 1 из диффер-х признаков – долгота (количественный, квантитативный). Произошло объединение фонем <ы> и <и> в одну. Их судьба связана с категориями тверд/мягк. 1 . Сначала твердость и мягкость как парное явление было очень ограниченно. Все твердые могли получать только полумягкость. В это время <ы> и <и> являются самостоятельными фонемами: мылъ – милъ . 2 . К нач. письменного периода произошло вторичное смягчение полумягких. Появились пары, но мягкие согл. еще не явл. самостоятельными. Обычно в этот период смыслоразличительную роль выполнял целый слог (силлабема): мылъ – милъ : гласный уже не играет определяющей роли, а согл. еще не приобрел эту роль. Фонемы <ы> и <и> связ-ся с согл., т. е. происходит дефонологизация признака ряда у гласных, т. е. ослабление фонематической роли. 3 . После ПР мягкие согл. стали самостоятельными фонемами -> именно согл. стали играть ведущую роль и стали определять кол-во гласных (раньше наоборот). Ы и И стали аллофонами одной фонемы <и>: [ы], [и], т. к. звук [ы] более ограничен в своих позициях. Он не встречается в начале слов, не употребляется изолированно. По артикуляции [ы] четко отличается от [и], его можно произнести изолированно -> его включ. в табл. гласных. Превращение <ы>, <и> в одну фонему наблюдается по пам-ам уже с 12 века: замена [и] на [ы] после твердых: ПОДЪИМАТИ ->ПОДЫМАТИ, СЪ ИВАНОМ -> С ЫВАНОМ.

5.3. Падение редуцированных в древнерусском языке

Примерно во второй половине 12 в. в древнерусском языке произошел глобальный фонетический процесс, перестроивший всю языковую систему – процесс падения редуцированных [ъ] и [ь] . Суть этого процесса заключалась в исчезновении [ъ] и [ь] в слабой позиции и переходе их в [о] и [э] полного образования в сильной позиции.

Падение редуцированных произошло в результате комплекса причин, возникших в системе языка и в речевом потоке. До падения редуцированных гласные произносились одинаково и в ударной, и в безударной позиции; ударение резко отличалось от современного: оно было музыкальным,

т.е. ударный гласный произносился с повышением тона голоса и с большей силой, долгота же звука оставалась прежней. К 12 в. в результате развития отношений с Византией, с европейскими государствами, развития экономики произошло убыстрение темпа жизни и, соответственно, темпа речи. В убыстренном потоке речи гласные стали произноситься короче: гласные полного образования сокращались до редуцированных, а редуцированные в слабых позициях совсем исчезали: дьверь – дверь, съна – сна, кънига – книга. Но в определенных позициях [ъ] и [ь] переходили в гласные полного образования: под ударением (например: сънъ – сон, дьнь – день )и в безударном положении перед слогом со слабым редуцированным; этот слабый редуцированный исчезал, но свою вокальность он передавал предшествующему редуцированному, который прояснялся до гласного полного образования: шьль стъ – шелест, пъпьрь ць – перец.

Падение редуцированных вызвало коренную перестройку всей фонетической системы древнерусского языка:

· потерял свою абсолютную значимость закон открытого слога,
в русском языке появилось огромное количество закрытых слогов: дом, кот, конь, муж, князь – слова односложные, чего в предыдущие периоды не наблюдалось;

· в слове появилось «нулевое окончание»: кот, князь (ранее слова имели вполне материально выраженное окончание кот-ъ, княз-ь, мыш-ь ); в результате «нулевое окончание» стало явлением грамматическим,
в том числе в словах, где этимологически не было окончаний –ъ или –ь: шофёр , вуаль ;

· появились аффиксы, состоящие из одного согласного звука: пис-а-л,
ход-и-л , чит- а -ть, кош-к-а, руч-к-а . Также появились однозвучные слова – предлоги с, в, к (ранее – съ, въ, къ ) и под.;

· появился новый сложный вид позиционной мены – беглость гласных – чередование О//∅ и Е//∅ в разных формах одного слова или
в родственных словах: сон – сна, день – дня, мох – мшистый, месть – мстить . Особую сложность для младших школьников такое чередование представляет в суффиксах и приставках. О чередуется с ∅ в следующих приставках: Сбить – СОбьешь, Сжечь – СОжжешь, ИЗвлечь – ИЗОбличить, РАЗбить – РАЗОбрать, ПОДкрутить – ПОДОбрать и пр. О//∅ и Е//∅ чередуются и в суффиксах: звонОК – звонКа, сапожОК – сапожКа, уголЁК – угольКа, платочЕК – платочКа, носочЕК – носочКа, а также ручКа – ручЕК, ножКа – ножЕК, кошКа – кошЕК и пр. Изучая правило написания Е/И в суффиксах имен существительных (знаменитые ключи к, но замоче к ), желательно упомянуть о том, что ∅ в суффиксах чередуется только с Е (или с О ударным) и никогда – с И. Действие этого закона оказалось настолько сильным, что «беглый О или Е» восстанавливается там, где его этимологически не было: розетка – розеток, танец – танца (эти слова появились в русском языке много позже после падения редуцированных) . Таким образом, беглость гласных стала морфологическим средством образования некоторых форм;

· в результате падения редуцированных в древнерусском языке появилось большое количество слов с неудобопроизносимыми сочетаниями согласных. Эти сочетания упрощались путем выпадения согласных
или с помощью различных ассимилятивно-диссимилятивных процессов: *сьдѣ сь - здесь; *объвлако - *обвлако - облако; мазъло – масло; осльпа – оспа; дъщанъ (от дъска) - *дщан – *тчан – чан; горньчаръ (от гърньць «горшок»)- гончар и под.;

· появился новый вид позиционной мены: оглушение звонких согласных
в конце слова и в конце слога перед глухим и озвончение глухих перед звонким: садъ [сат], лодъка [лотка], молотьба [маладьба], косьба [казьба]. А в результате оглушения [в] появился исконно русский звук
[ф] : ръвъ – ров [роф], лавъка – лавка [лафка]. До этого [ф] встречался только в заимствованных словах, таких как философ, Феодор, просфора, фонарь, София и пр.

Вопросы для повторения и закрепления изученного

1.Каковы последствия утраты носовых гласных в современном русском языке?

2.Как вы объясните правописание форм разносклоняемых существительных, таких как знамя – знамени, имя – имени и пр.?

3.Какие изменения произошли с индоевропейскими сочетаниями t o r ̥ / t , t o l ̥ / t , t e r ̥ / t , t e l ̥ / t в русском и старославянском языках? Какие формы называются неполногласными? Приведите примеры родственных слов с полногласием и неполногласием. Почему эти слова нельзя использовать для проверки безударных гласных в корне?

4.Каковы последствия падения редуцированных для современного русского языка?

5.Как вы объясните учащимся правописание слов с беглыми гласными ручка – ручек, строчка – строчек, кошка – кошек; собрать – снять, подобрать - поднять ?

Один из основных процессов, который привел к коренной перестройке звуковой системы древнерусского языка и приблизил ее к современному состоянию.

В научной и учебной литературе неоднократно высказывалось мнение о том, что между древнейшим состоянием звуковой системы русского языка и ее современным состоянием лежит падение редуцированных.

Изменение звуков [ъ] и [ь] зависело от их фонетической позиции. Если редуцированные [ъ] и [ь] находились в слабой фонетической позиции, то они постепенно утрачивались, если же [ъ] и [ь] находились в сильном положении, то редуцированные звуки вокализовались, т.е. прояснялись в гласные полного образования: [ъ] вокализовался (прояснился) в гласный полного образования [о], а редуцированный [ь] - в гласный [е].

Падение редуцированных не только коренным образом перестроило фонетическую систему, но и отразилось на всех уровнях древнерусского языка - фонетическом, лексическом, морфологическом (таблица 31).

Таблица 31 - Следствия падения редуцированных

Изменения в фонетичес ких законах	1. Прекращает действие ЗОС.
2. Потерял актуальность ЗСС: в одном слоге стали возможны звуки разной артикуляции (в слове лес после утраты конечного редуцированного в одном слоге оказались вторично смягченный согласный, гласный переднего ряда и твердый согласный, что было несвойственно древнерусскому языку).
3. Активизируются новые фонетические законы - ассимиляция, диссимиляция, упрощение групп согласных, оглушение на конце слова; качественная редукция гласных звуков .
4. Падение редуцированный обусловило процесс перехода [е] в [о].
Изменения в структуре слова, слога	1. Изменяется структура слога, т.к. перестает действовать закон восходящей звучности (хотя тенденция к восходящей звучности сохраняется); в одном слоге стали возможны звуки разной артикуляции.
2. Изменяются границы слогораздела сто/лъ- стол/.
3. Изменяется количество слогов в слове.
4. Появляются слоги и слова, оканчивающиеся на согласный звук.
5. Появляются односложные слова (стол, сон).
6. Появляются слова, состоящие из одного согласного звука (в, с).
Изменения в области гласных	1. Утрачиваются две самостоятельные фонемы [ъ], [ь] (движение от системы с главенствующей ролью вокализма к консонантной системе).
2. Появляются гласные [о], [е], восходящие к [ъ], [ь]: дьнь >день, сънъ>сон.
3. Возникает беглость гласных - чередования е,о // ? (день - дня), в том числе беглости по аналогии (ров - рва, лед - льда).
4. Возникает гласный [о] между труднопроизносимыми согласными: огнь > огонь, угль>уголь.
5. Возникают гласные [о],[е] в формах Р.п. мн.ч. существительных с бывшими основами на *? и *?: земля - земель, стекло - стекол.
Изменения в области согласных	1. Появляются новые группы согласных: палъка - палка.
2. Происходит изменение согласных звуков в результате: - ассимиляции звуков по глухости-звонкости, мягкости-твердости: лавъка - лавка, правьда - правда; - диссимиляции : конечьно - конечно, чьто - что; - оглушения звонких согласных в абсолютном конце слова: кръвь - кровь.
3. Происходит упрощение групп труднопроизносимых согласных: сълньце - солнце, неслъ - нес.
4. Появляется новая фонема [ф]. На восточнославянской почве происходит развитие звука [ф], исконно чуждого славянским языкам: звонкий [в], попадая в фонетическое положение конца слова, становится глухим, в результате [ф] становится самостоятельной фонемой.
5. В результате падения напряженных редуцированных возникают новые сочетания согласных с [j]: [друз’jа], [колос’jа].
6. Оформляется категория соотносительности согласных по глухости-звонкости
7. Происходит полное освобождение твердости-мягкости согласных от позиционных условий
Изменения в области лексики	В результате структурных изменений затемнена этимология многих слов, происходит разрыв семантических связей у родственных слов: дъска, дъщанъ > чан.
Изменения в области грамматики	1. Появляются новые средства выражения грамматического значения: - беглость гласных после завершения ППР становится морфологическим средством (ср. слова, возникшие в позднюю эпоху шпаргалка - шпаргалок, комсомолец - комсомольца); - появляются нулевые морфемы - суффиксы и флексии : стол (стола), нес (несла).
	2. Появляются морфемы, состоящие из одного согласного (приставки с-, в-, суффикс -н-).

Среди причин, вызвавших падение редуцированных, можно отметить следующие факты:

1) редуцированные звуки занимали особое положение в системе гласных древнерусского языка, [ъ] и [ь] могли находиться либо в сильной, либо в слабой позиции (в отличие от других гласных); 2) по своему качеству редуцированные, находящиеся в сильном положении, практически не отличались от гласных полного образования, ср. [ъ] и [о] - гласные заднего ряда среднего подъема, [ь] и [е] - гласные переднего ряда среднего подъема.

Процесс падения редуцированных находит свое отражение во всех славянских языках, но хронология и результаты данного процесса имеют свои отличия в разных славянских языках.

В древнерусском языке этот процесс наиболее активно проходил приблизительно во второй половине XII в. Однако можно сделать предположение, что в слабой позиции утрата редуцированных началось уже в XI в.. Так, в древнерусской надписи на Тьмутараканском камне 1068 г. встречается написание слова кн#зь без [ъ] после к.

Утрата редуцированных в слабой позиции, «вероятно, шла не одновременно в разных фонетических положениях. По мнению А. А. Шахматова (а также Л. П. Якубинского), эта утрата раньше всего осуществлялась в начальном первом предударном слоге: [къназь] > [кназь ], [съна] > [сна] и т.д Но, как видно, более ранняя утрата редуцированного была обусловлена еще и тем, что в ряде случаев слабый редуцированный в слове не был поддержан сильным в других формах этого же слова. Так, в слове [съна] слабый [ъ] мог держаться дольше, так как в имен. пад. [сънъ] он в корне был сильным (изменился позже в [о] - [сон])...

Кроме того, редуцированные рано исчезли в положении конца слова, где они были всегда в слабом положении. Однако их написание в этом положении сохранялось долгое время в силу того, что они указывали на границу слова при древнерусском слитном, без разделения на слова, письме, а позже обозначали твердость или мягкость предшествующего согласного. Написание [ъ] и [ь] на конце слова по традиции сохранялось вплоть до реформы 1917 года.

Судьба редуцированных [ы], [и]

Редуцированные гласные [ы], [и] в эпоху падения редуцированных также подверглись изменениям. В говорах, легших в основу великорусского языка, сильные [ы], [и] изменились в [о], [е]. В говорах, легших в основу украинского и белорусского языков, - в [ы], [и]. В русском языке произношение [о], [е], восходящих к редуцированным [ы], [и], сохранилось только под ударением.

Редуцированные [ы], [и], восходящие к [ъ] и [ь]:

1) в эпоху падения редуцированных изменились в [о], [е];

2) [о] сохраняется в ударном положении: молодъ-и → молодыи → молодои; ударная позиция с [е] отсутствует в русском языке;

3) в безударном (заударном) положении [о], [е] после развития качественной редукции изменяются в [ъ] и [ь]: новъ-и → новыи → новои → нов[ъ]и (новый); синь-и → синии → синеи → син[ь]и (синий); написание -ый, -ий обусловлено старославянской традицией (в старославянском языке редуцированные [ы], [и] изменились в [ы], [и]).

Редуцированные [ы], [и], восходящие к исконным [ы], [и]:

1) в эпоху падения редуцированных изменились в [о], [е] и сохранились в положении под ударением: *pejь → *pii → [пии] → пей (укр. пий); *mujQ → [мыиу] → мою (укр. мию);

2) в безударном положении редуцированные [ы], [и], восходящих к исконным [ы], [и], были утрачены: *pijQ → пью.

§ 109. Одним из основных явлений в истории древнерусского языка, перес Т р-0 ившим его звуковую систему и приблизившим ее к современному состоянию, было падение редуцированных. В известном смысле можно даже говорить о том, что между древнейшим состоянием звуковой системы русского языка и ее современным состоянием лежит паде­ние редуцированных.

§110. Утрата [ъ] и [ь] в слабом положении и изменение их в [о] и [е] -в сильном. Падение редуци­рованных заключалось в том, что [ъ] и [ь] как самостоятельные фонемы в системе русского языка перестали существовать.

Надо иметь в виду, что редуцированные [ъ] и [ь] произноси­лись неодинаково в сильной и слабой позициях. Ко времени их утраты [ъ] и [ь] в слабой позиции стали произноситься очень кратко и превращались в неслоговые звуки, а в сильной, наоборот, стали приближаться к гласным [о] и [е]. Это различие между слабыми и сильными редуцированными и определило их дальней­шую судьбу - или полную утрату, или превращение в гласные полного образования.

Падение редуцированных - это процесс, свойственный всем славянам, но в разных славянских языках он шел не одновремен­но и привел к различным результатам. Поэтому после паде­ния редуцированных славянские языки дальше разошлись друг с другом.

В древнерусском языке этот процесс проходил приблизительно во второй половине XII в. В памятниках именно этого времени наблюдается много случаев написания на месте сильных [ъ] и [ь] гласных о и е и пропуска редуцированных в слабом положении. Однако возможно, что падение редуцированных, начавшись с утраты слабых, было известно и раньше. Об этом свидетельствуют некоторые факты памятников древнерусской письменности. Не говоря уже о явлениях, отмечаемых в переписанном со старосла­вянского оригинала Остромировом евангелии 1056-1057 гг., где отражение процесса падения редуцированных может быть связано с его ранним протеканием в старославянском языке, следует от­метить, что в оригинальной древнерусской надписи на Тьмутара- канском камне 1068 г. встречается написание кньзь без ъ после к. То же самое можно обнаружить и в грамоте Мстислава Володими-
ровича и его сына Всеволода 1130 г.: кн*зь, кн*жение (вместо кън*жение), Всеволодоу (вместо Вьсеволодоу), кто (вместо къто) и т. д.

Но широкое отражение процесс падения редуцированных полу­чил в памятниках второй половины XII - начала XIII в., напри­мер в грамоте Варлаама Хутынского конца XII в., в Добриловом евангелии 1164 г., в Смоленской грамоте 1229 г. и т. д.

Утрата слабых редуцированных, вероятно, шла не одновремен­но в разных фонетических положениях. По мнению А. А. Шахмато­ва (а также Л. П. Якубинского), эта утрата раньше всего осущест­влялась в начальном первом предударном слоге: [къназь] >

> [кназь], [съна] > [сна] и т. д. Но, как видно, более ранняя утрата редуцированного была обусловлена еще и тем, что в ряде случаев слабый редуцированный в слове не был поддержан силь­ным в других формах этого же слова. Так, если в форме [съна] слабый [ъ] мог держаться дольше, так как в имен. пад. [сънъ] он в корне был сильным (изменился позже в [о] - [сон]), то та­ких родственных форм с сильным редуцированным не было в сло­вах типа кън*зь, къто, мъного и т. п. Здесь, таким образом, слабый редуцированный находился в изолированной позиции и поэтому его утрата могла осуществиться раньше.

Кроме того, редуцированные рано исчезли в положении конца слова, где они были всегда слабыми. Однако их написание в этом положении сохранялось долгое время в силу того, что они указы­вали на границу слова при древнерусском слитном, без разделе­ния на слова, письме, а позже обозначали твердость или мягкость предшествующего согласного.

Наконец, редуцированные произносились по-разному в полном и беглом стиле речи. Поэтому, вероятно, в церковном чтении реду­цированные удерживались дольше, чем в разговорной речи.

Итак, в результате падения редуцированных слабые [ъ] и [ь] утратились, а сильные прояснились в [о] и [е]. Например, [дьнь] > [ден’], [дьня] > [дня]; [вьсь] > [вес’], [вься] >

> [вся]; [съто] > [сто], [сътъ] > [сот]; [клѣтъка] > [клѣт­ка], [клѣтъкъ] > [клѣток] и т. д.

В качестве примеров прояснения [ъ] и [ь] в [о] и [е] в поло­жении под ударением (а не перед слогом со слабым редуцирован­ным) можно привести такие факты, как [пьстрый] > [пестрый], [тьща] > [теща], [съхнути] > [сохнути].

Однако надо иметь в виду и то, что иногда наблюдается ран­нее прояснение слабых [ъ] и[ь] в гласные [о] и [е]. Например, в Святославовом изборнике 1073 г. встречается написание золоба с о на месте [ъ] слабого или серебро вместо сьребро с е на месте [ь] слабого. То же самое можно найти в «Житии Феодосия» XII в.: золодѣи из зълодѣи, в Добриловом еванг.: монога из мънога. По- видимому, это явление объясняется тем, что в данных словах про-

изошла ассимиляция гласных [ъ] и [ь] гласному последующего слога, а такие факты по существу не имеют отношения к падению редуцированных.

Процесс падения редуцированных проходил не одновременно в различных говорах древнерусского языка - в одних диалектах этот процесс наметился уже в XI в., в других - позже, однако, к середине XIII в. он, по-видимому, был завершен во всем древ­нерусском языке.

§ 111. Удлинение гласных [о] и [е] перед слогом с утратившимся слабым редуцирован­ным. В памятниках древнерусского языка второй половины XII в., созданных на южнорусской территории, т. е. отражающих те говоры, которые впоследствии легли в основу украинского язы­ка, наблюдается написание ѣ на месте исконного [е] в тех случаях, когда в следующем слоге был слабый [ь], утратившийся в эпоху падения редуцированных (перед слогом с бывшим слабым [ъ] та­кого изменения нет). Это явление так называемого „нового ѣ“ было впервые установлено А. И. Соболевским в галицко-волынских памятниках. Такой новый ѣ наблюдается, например, в словах камѣнь, пѣчь, шѣсть, будѣть и т. п., в которых исконно ѣ не было. В современных северноукраинских говорах и в южнобелорусских диалектах в соответствии с этим ѣ произносится дифтонг [ие] (т. е. [камиен’], [пиеч], [шиес’т’], [будиет’]), а в литературном украинском языке - [и]: камінь, піч, шість и т. д.

Если сравнить все эти факты и учесть, что в древнерусском языке [ё] мог иметь характер дифтонга [ие] (см. § 54), то можно установить, что написание ѣ на месте е отражает дифтонгическое произношение нового [ё], возникшего из [е]. Однако возникает вопрос о происхождении этого [ё], ибо, как известно, звук [е], который был в словах камень, будеть, печь и т. д., был исконно кратким. Предполагают, что краткий звук [е] получил удлинение в результате утраты последующего слабого [ь]; это была замести­тельная долгота, возникшая после падения редуцированных. Дол­гое [ё] впоследствии дифтонгизировалось в [ие], а дифтонг в свою очередь далее изменился в [и], что и отразилось в украин­ском литературном языке.

Вместе с таким удлинением [е] происходило и удлинение крат­кого [о] в тех же условиях, т. е. перед слогом с утратившимся сла­бым редуцированным. Однако у древнерусских писцов не было возможности обозначить как-то долготу этого нового (прав­да, иногда оно получало обозначение через оо: воовца- Галицк. еванг. 1266 г.). Однако о наличии подобного удлинения [о] вновь свидетельствуют факты украинских диалектов и литературного языка. В северноукраинских говорах наблюдается произношение дифтонга [уо] на месте [о] в словах типа [вуол], [куон’], стуол], [нуос] и т. п., т. е. там, где исконно [о] находился в слоге перед

6 Заказ 490 ірі

слогом со слабым редуцированным. В украинском литературном языке эти слова произносятся со звуком [и]: вів, кінь, стіл, ніс и т. п. Как видно, процесе здесь шел таким образом, что [о] диф-

тонгизировалось в [уо], а затем через стадию [’уо] изменилось

„Удлинение о и е в слоге перед выпавшим глухим является очень важным в истории древнерусского языка, так как оно есть древнейшее из новых звуковых явлений, отделивших северные древнерусские диалекты (те, на основе которых сложился собст­венно русский язык) от южных, на основе которых сложился укра­инский язык" (Я кубинский Л. П. История древнерусского языка.- М., 1953.- С. 146-147).

§ 112. Судьба [ъ] и [ь] в сочетаниях с плав­ными. Особо обстояло дело с сочетаниями редуцированных с плавными между согласными, где судьба [ъ] и [ь] оказалась от­личной от общей судьбы сильных и слабых редуцированных.

а) В сочетаниях типа и под. во всех восточнославян­ских языках [ъ] изменился в [о], а [ь] - в [е]. Говоря иначе, в словах с этими сочетаниями редуцированный вел себя всегда как сильный: он выступал как сильный, например, и в форме [търгъ], и в форме [търга], хотя „внешне", с первого взгляда, [ъ] в одной форме (търгъ) был в сильной, а в другой (търга) - в слабой пози­ции. Таким образом, из древнерусских сочетаний , , возникли сочетания , , . Ср.: [търгъ] >

> [торг], [гърло] > [горло], [гърдый] > [гордый], [дьр- жати] > [держати], [мьртвый] > [мертвый], [вьрхъ] >

> [верх], [вълкъ] (из [*ѵь1къ]) > [волк], [пълкъ] > [полк], [мълнйя] > [молния], [вълна] (из [*ѵь1па]) > [волна] и т. д.

Однако наряду с общерусскими явлениями в области раз­вития сочетаний типа , в северорусских памятниках на­блюдается так называемое „второе полногласие" (термин А. А. По- тебни), т. е. появление на месте этих сочетаний написаний с полногласными сочетаниями оро, ере, оло. Так, в памятниках северо-западных территорий, прежде всего в новгородских, от­мечено: торожкоу - тороіикоу (вм. тържькоу), Поволжье (вм. Повължье)-I Новгор. лет.; веребныь недѣль (вм. вьрбьныь)- Паремейник 1271 г.; поверѣгиш (вм. повьргъиіи) - Кормч.

1282 г.; цетверети (вм. чьтвьрть) - берестяная гр. № 348; бороть (вм. бърть) - берестяная гр. № 390; молови (вм. мълви) - берестяная гр. № 8; вереиіе (вм. вьриіь) - берестяная гр. № 254 и др. Такие формы со „вторым полногласием" есть и в современ­ных, преимущественно северных, говорах русского языка, на­пример отмечаются: молонья из др.-русск. мълнйя; верех из др.-русск. вьрхъ, гороб из др.-русск. гърбъ; жередь из др.-русск. жьрдь; кором из др.-русск. кърмъ; холом из др.-русск. хълмъ; столон из др.-русск. стълбъ; доложно из др.-русск. дължьно; серен из др.-русск. сьрпъ и т. д. В украинском и белорусском языках есть 162

формы горон (из др.-русск. гърнъ), смеретный (ср. др.-русск. съмьрть), маланка (молния), жарало (др.-русск. жьрло) и др. Да и в русском литературном языке наличествуют такие полно­гласные формы: веревка (из др.-русск. вьрвъка), полон (из др.- русск. пълнъ), бестолочь (ср. др.-русск. тълкъ, русск. толк), сумеречный (русск. сумерки), остолоп (др.-русск. стълпъ).

Явление „второго полногласия" обнаруживается в русском языке непоследовательно, и это имеет свои причины.

Для того чтобы понять историю развития сочетаний типа в эпоху падения редуцированных, а вместе с тем не толь­ко появление „второго полногласия", но и ограниченность его распространения в древнерусском языке,- для этого надо учесть возможность двоякого слогораздела в словах, имевших подобные сочетания в древнерусском языке.

Как уже говорилось выше (см. § 68 и § 90), в сочетаниях типа слогораздел мог проходить или перед плавным, или после плавного. В том случае, когда слогораздел проходил перед плавным, звуки [г] и , оказавшись в начале слога перед со­гласным, развивали слоговость, в результате чего в подобного типа сочетаниях появлялось не два, а три слога (t> | г | t глас­ный) .

Таким образом, в форме, например, търгъ в некоторых диа­лектах древнерусского языка до падения редуцированных было не два слога (т. е. tb|rt + гласный), а три: [тъ|р|гъ] . Точно так же три слога было и в форме търга: [тъ|р|га]. Таким образом, редуцированный [ъ] в обеих формах находился вод­ном и том же положении: перед слоговым плавным, который являлся позиционной разновидностью не­слогового плавного, выступающей только в данном фонетическом положении. Позицию перед слоговым плавным нельзя считать ни сильной, ни слабой для редуцированных, ибо эти последние, как они определены выше (см. § 54), не включают данного поло­жения. Иначе говоря, позиция [ъ] и [ь] в сочетаниях типа была особой позицией, возникшей в результате действия за­кона открытого слога. Однако эта позиция и могла существо­вать лишь до тех пор, пока сохранялось действие этого закона. Когда падение редуцированных привело к нарушению закона открытого слога, к тому, что стали возникать закрытые сло­ги (см. § 116), тогда перестали существовать и слоговые [р] и [л] в сочетаниях типа , ибо были утрачены условия, в которых они появлялись. Следовательно, если в форме [търга] до изменения [ъ] было три слога: [тъ|р|га], то после падения редуцированных здесь возникло два слога: [тор|га], причем утрата слоговости [р] вызвала изменение [ъ] - продление его в [о]. Таким образом, в тех случаях, когда за слогом из плавно­го слогового шел слог с гласным полного образования, проясне­ние редуцированного шло за счет утраты сло­говости плавного звука.

В тех же случаях, когда за слогом из слогового плавного шел слог с редуцированным (например, [търгъ]), слоговой плав­ный, в силу краткости последующего слога с редуцированным, был, вероятно, долгим: [тъ|р|гъ], и поэтому в эпоху падения редуцированных за счет утраты слоговости происходило прояс­нение [ъ], [ь] в [о], [е], а за счет утраты долготы - развитие второго гласного после плавного [р], [л]. Так возника­ло „второе полногласие" в ряде диалектов древнерусского языка. Дальнейшее действие аналогии (например, по формам косвен­ных падежей) определило непоследовательность в развитии всего явления.

Однако вместе с тем диалекты древнерусского языка могли и не развивать слогового плавного в сочетаниях типа : [г] или могли оставаться неслоговыми и отходить к предшествую­щему слогу, приводя к его закрытости (см. § 68). В этом случае и в форме, скажем, [търгъ], и в форме [търга] слогораздел проходил после плавного. В результате этого обе формы имели два слога - один открытый и один закрытый ([тър | гъ], [тър | га]), а редуцированный перед плавным мог оказаться или в сильной, или в слабой позиции. В связи с этим и судьба его оказа­лась различной: в сильной позиции [ъ] и [ь] изменились в [о] и [е], а в слабой выпали. Однако выпадение [ъ] и [ь] в подобного рода словах приводило к возникновению труднопроизносимых групп согласных (ср.: [търга] > [трга]), которые в преде­лах одного слога не могли сохраниться: изменение достигалось путем развития нового слогового плавного ([трга] > [трга]). Однако у восточных славян слоговость плавных не удержалась; в языке возникла тенденция освобождения от новых [р] и [л], которая, по-видимому, была осуществлена не фонетическим пу­тем, а путем аналогического воздействия форм с бывшими силь­ными [ъ] и [ь].

б) Приблизительно так же обстояло дело и с изменением [ъ] и [ь] в сочетаниях с плавными, когда редуцированный на­ходился после плавного (т. е. в сочетаниях типа ). Судьба [ъ] и [ь] оказалась здесь несколько различной в разных вос­точнославянских языках, причем различия обусловливались силь­ным и слабым положением редуцированного в слове с этими сочетаниями.

В сильном положении [ъ] и [ь] в этих сочетаниях проясни­лись во всех восточнославянских языках в [о] и [е]. Например:

др.-русск. кръвь - русск. кровь, укр. кров, белорусск. кроу; др.-русск. глътка - русск. глотка, укр. глотка, белорусск.

др.-русск. крьстъ - русск. крест, укр. хрест, белорусск. хрест; др.-русск. сльзъ - русск. слез, укр. слез, белорусск. слез. Если же [ъ] и [ь] в сочетаниях типа находились в слабом положении, то они, как всякие слабые редуцированные,

подвергались утрате, исчезновению. Однако в результате этой утраты, как иногда и в словах с сочетаниями типа (tbrt] (см. вы­ше), в пределах одного слога оказывались труднопроизносимые группы согласных, в результате чего развивался слоговой плав­ный. Например, после выпадения слабого [ь] в форме [крьста] возникала группа согласных [крст], которая не могла сохранить­ся в пределах одного слога, в результате чего плавный становил­ся слоговым: [крста].

Дальнейшее изменение шло несколько различными путями в разных восточнославянских языках. Так, в украинском и белорус­ском языках освобождение от слогового плавного шло путем развития вторичного гласного [ы] или [и] после, а иногда и перед плавным. Например, из др.-русск. кръвавый развились укр. кривавий и кирвавий, кервавий, белорусск. крывавы. Точ­но так же возникли из др.-русск. кръшити - укр. кришити, бело­русск. крышыць; из др.-русск. блъха - белорусск. блыха; из др.- русск. сльза - укр. диал. слиза и силза; из др.-русск. трьвога - укр. тривога, белорусск. трывога; из др.-русск. глътати - укр. глитати, белорусск. глытаць; из др.-русск. крьстити - укр. христи- ти, белорусск. хрысціць и т. д. Формы с ы, и на месте ъ, ь обнару­живаются в юго-западных памятниках с XIII в.: ілблыко (Жит. Саввы Освящ. XIII в.), скрыжеть (Луцк. еван. XIV в.), дрыжати (Гр. XIV в.); в старобелорусских документах эти сочетания фиксируются с XV в.: дрыжахоу, крывава (Четья 1489 г.), блы- шачись (Тяпинск. еван.), слыза (Псалтырь XVI в.).

В русском языке такого развития вторичного гласного в этих случаях не было. Некоторым русским говорам, да и то в единичных случаях, была известна утрата в этих сочетаниях не только сла­бых [ъ] и [ь], но и плавных [р] и [л]. Следами подобного разви­тия являются некоторые диалектные формы, в которых отсут­ствует плавный. Например, корень в диалектных кстить, окстить, в названии деревни Кстово восходит к др.-русск. крьст-, где после выпадения слабого [ь] выпал и плавный [р]. Точно так же объясняется и название города Пскова: слово Псков возникло из др.-русск. Пльсковъ (Пьсковъ известно с XIV в.), засвиде­тельствованного памятниками, где после выпадения [ь] выпал и плавный [л]. Пльсковъ засвидетельствовано в I Новгородской летописи по Синодальному списку (ср. также немецкое назва­ние Пскова - Pleskau).

Однако типичным для современного русского языка и его гово­ров является наличие сочетаний [ро], [ло], [ре], [ле] на месте др.-русск. [ръ], [лъ], [рь], [ль] в сочетаниях типа со слабыми [ъ] и [ь], например: кровавый, крошить, глотать, блоха, греметь, крестить, тревога, слеза и т. п. Можно думать, что произ­ношение [о] и [ё] на месте слабых [ъ] и [ь] в этих сочетаниях развилось путем аналогии с формами, в которых [ъ] и [ь] были сильными: под влиянием, например, кровь возникло крови, крова­вый; . под влиянием слез - слеза; под влиянием дров - дро-

§ 113. Судьба редуцированных [ы] и [и]. Как уже говорилось (см. § 80), древнерусский язык унаследовал от пра­славянского и сохранил в своей системе редуцированные глас­ные [ы] и [й], которые в эпоху падения редуцированных под­верглись изменениям, так же как это произошло с [ъ] и [ь].

Однако судьба [ы] и [й] оказалась несколько различной по диалектам древнерусского языка. В говорах, легших в осно­ву русского (великорусского) языка, сильные [ы] и [й] измени­лись в [о] и [е], а в говорах, легших в основу украинского и белорусского языков,- в [ы] и [и].

Так обстояло дело, например, в форме имен. пад. ед. ч. пол­ных прилагательных муж. р.: из *dobrb + /ь возникло о.-слав. dobryjb, где [у] был в сильной позиции; отсюда русск. доброй, укр. добрий, белорусск. добры. Из *sinb + jb возникло о.-слав. sinljb с [I] в сильной позиции; отсюда русск. синей, укр. диал. синий, белорусск. сіні. Ср. еще русск. молодой, укр. молодий, белорусск. малады; русск. верхней, укр. диал. верхний, белорусск. верхні. Подобные формы на -ой, -ей отражаются в памятниках московского происхождения с XIV - XV вв.

Надо сказать, что в русском литературном языке произноше­ние [оу] в этих формах сохранилось лишь под ударением (моло­дой, золотой, голубой), тогда как в безударном положении на месте [о] произносится [ъ] в результате редукции ([краснъц], [скоръц], [нбвъи]), что на письме отражается в виде написания ы (красный и т. д.). Окончание [ец] под ударением вообще не

выступает, а в безударном положении произносится с редуциро­ванным [ь], в написании отраженным через и ([сйньи] сйний, [давньц] давний). Такие написания укрепились в рус­ском языке под влиянием старославянской традиции. В окающих же северновеликорусских говорах и до сих пор в форме имен, пад. ед. ч. муж. р. сохраняется произношение [красной], [новой], [сйней], [давней].

Редуцированные [ы] и [и], восходящие к исконным [ы] и [и] в позиции перед [j] или [і], имели такую же судьбу. Так, в сильной позиции из *pijb развилось о.-слав. ріі > др.-русск. [пйц], откуда русск. пей, укр. пий, белорусск. пі; из *Ы]Ь - о.-слав. Ьіі > др.-русск. [бйц], откуда русск. бей, укр. бий, белорусск. бі; из *гпуір - о.-слав. пгуір > др.-русск. [мыцу] , откуда русск. мою, укр. мйю, белорусск. мыю; из *kryip - о.-слав. kryip > др.- русск. [крыцу], откуда русск. крою, укр. крйю, белорусск. крыю.

Ср. еще русск. лей, укр. лий, белорусск. лі\ русск. брей, укр. брий, белорусск. брый. В слабом положении [ьі] й [й] у всех восточных славян были утрачены. Так, из *pijp развилось о.-слав. pijp > др.- русск. , откуда русск. пью (= ), укр. п"ю, белорусск. п’ю; из *lijp- о.-слав. ZZ/p > др.-русск. [лйіу], откуда русск. лью, укр. ллю, белорусск. лью. Ср. еще русск. бью, укр. б"ю, бе­лорусск. б"ю.

§ 114. В заключение рассмотрения процесса падения редуци­рованных следует отметить случаи отступления от закономерно­го развития этих звуков.

Речь идет, например, о тех фактах, когда на месте слабых [ъ] и [ь] в эпоху их утраты возникают гласные полного образо­вания. Так, например, в слове [дъска] звук [ъ] был слабым и подлежал утрате. Такая утрата [ъ] произошла в отдельных рус­ских говорах, после чего в них возникла форма [дека], откуда по синтагматическому закону сочетаемости шумных - [тска] и далее [цка]. Такая форма отмечена в памятниках в специаль­ных значениях - «пластинка», «бляха» или «доска, на которой пишутся иконы»: ожерелье на ц к ах ъ на золотых (Дух. гр. Дм. Иван. 1509 г.), зделанию. . . на престол обруча и ц к и. . . число уже минуло (Волокол. гр. 1768 г.). Однако в литературном рус­ском языке и в говорах укрепилась форма с [о] на месте слабо­го [ъ] г [доска]. Это объясняется тем, что в вин. пад. ед. ч. и род. пад. мн. ч. ([дъекоу], [дъекъ]) [ъ] находился под ударением и был сильным. Обобщение основ привело к тому, что и там, где [ъ] в формах этого слова был слабым, стал произноситься гласный [о]. Точно так же обстояло дело и с формами косвен­ных падежей от слова [тьсть] (тесть), где, например, в род. пад. ед. ч. из [тьсти] должно было развиться [тсти] > [цти]. Такие формы также засвидетельствованы памятниками: Рости­славъ же ѣха ко ц т ю своему (Ипат. лет., 1493 г.); или с мета­тезой: не выдавайте мьт цю моему (Сузд. лет. 1216 г.). Однако по аналогии с теми формами, где [ь] был сильным, во всем скло­нении этого слова установилось произношение с гласным [е].

Причины возникновения аналогии здесь вполне ясны: различ­ная судьба редуцированных приводила к разрыву форм одного слова, что не могло не вызвать процессов обобщения.

Ср. еще такие факты: из др.-русск. [бьрьвьно] возникло фоне­тически закономерно [бревно], но в род. пад. мн. ч. из [бьрьвьнъ]* должно было развиться [бервен]; совр. [бревен] - по аналогии с [бревно]; из др.-русск. [Смольньскъ] должно было возник­нуть [Смол’неск], однако в современном русском языке суще­ствует форма [Смоленск], которая появилась под влиянием форм косвенных падежей, например род. пад. ед. ч. [Смоленска] из др.-русск. [Смольньска]. Таких примеров можно привести очень
много, однако важно подчеркнуть, что во всех этих случаях на фонетически закономерные процессы оказывали влияние анало­гические явления, связанные с обобщением звукового облика форм одного слова.

Вместе с тем здесь наблюдаются и такие факты, которые внешне похожи на изложенные выше, но объясняются иными причинами. Так, например, из др.-русск. [съборъ], [въсходъ], [въстокъ] должно было возникнуть [сбор], [всход}, [веток]. Так оно в целом и произошло: ср. совр. сборы, сборник, всходы, всходить, диалектное всточень (название ветра) и т. п. Однако наряду с этими словами есть и собор, восхождение, восход, восток с [о] на месте слабого [ъ]. Такое двоякое развитие одного и того же слова объясняется тем, что слова без [о] возникли на древне­русской почве в результате фонетического процесса падения [ъ]; слова же с [о] - это результат влияния их церковносла­вянского произношения. В связи с тем что в старославянском языке изменение [ъ] и [ь] произошло раньше, еще в X - XI вв., в памятниках старославянского происхождения, попадавших на Русь, уже наблюдалось написание о и е на месте сильных [ъ] и [ь]. Древнерусские книжники, произносившие тогда еще [ъ] и [ь] в любом положении, начинали усваивать искусственное произно­шение церковных слов с [о] и [е] на месте любого [ъ] или [ь]. Из церковнославянского такое произношение постепенно проник­ло и в живой русский язык.