Продолжаю комментировать «Евгений Онегин»
ГДЕ НАХОЖУСЬ: Двадцатая строфа первой главы. Продолжение описания одного дня из жизни героя. Отступление «о театре»
ТЕКСТ:
Театр уж полон; ложи блещут;
Партер и кресла, все кипит;
В райке нетерпеливо плещут,
И, взвившись, занавес шумит.
Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
Летит, как пух от уст Эола;
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет.
ИНТЕРЕСНОЕ У НАБОКОВА:
«В райке… - Раёк, «маленький рай» - галлицизм, жаргонное название последнего яруса в театре… несомненно, это всего лишь позаимствованное у парижан paradis (где блаженствует плебс и царит адская духота)».
«Эта строфа была, несомненно, продиктована желанием Пушкина поблагодарить танцовщицу за предстоящее появление в роли Людмилы».
«Истомина вышла замуж за второсортного актера Павла Якунина и в 1848 году умерла от холеры».
Сообщает подробности знаменитой «четвертной дуэли», на которой, граф Завадовский убил графа Шереметьева, приревновавшего его к Истоминой. «В яростной агонии бедняга метался и бился в снегу, словно огромная рыбина. «Вот тебе и репка», - грустно и по-свойски сказал ему Каверин». Годом позже в продолжение дуэли дрались секунданты: Якубович с Грибоедовым. У последнего был поврежден выстрелом мизинец. («10 лет спустя лишь этот скрюченный мизинец помог опознать его тело, до неузнаваемости изуродованное толпой персов во время антироссийского бунта в Тегеране, где Грибоедов служил посланником»).
БРОДСКИЕ:
Бродский обращает внимание на то, что среди зрителей наверняка были «владельцы крепостных театров», Писарев бредит.
Придется обратиться к самым ополоскам пушкинистики – книге Андрея Синявского «Прогулки с Пушкиным» (изданной под псевдонимом Абрам Терц на Западе). Вот цитата:
«Умение гарцевать, галопировать, брать препятствия, делать шпагат и то стягивать, то растягивать стих по требованию, по примеру курбетов, о которых он рассказывает с таким вхождением в роль, что строфа-балерина становится рекомендацией автора заодно с танцевальным искусством Истоминой:
…она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола;
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет.
Но прежде чем так плясать, Пушкин должен был пройти лицейскую подготовку – приучиться к развязности, развить гибкость в речах заведомо несерьезных, ни к чему не обязывающих и занимательных главным образом непринужденностью тона, с какою ведется беседа вокруг предметов ничтожных, бессодержательных.»
Прямо по Бродскому, с заменой марксьсизьма фрейдизмом. «Богатая» идея, что все возвышенное рождается из гадкого, смутила ум молодого кандидата наук…
Хорошо еще, что в кругах образованщины той поры был неизвестен дискурс – скрести Синявский Бродского с ним … ох, не ту бы меру наказания избрал ему советский суд. На таком кентавре был бы один путь – в психушку.
ЛОТМАН:
Театр уж полон; ложи блещут: / Партер и кресла, все кипит; / В райке нетерпеливо плещут... - Спектакли в петербургских театрах начинались в 6 часов вечера. Ложи посещались семейной публикой (дамы могли появляться только в ложах) и часто абонировались на целый сезон.
Партер - пространство за креслами; здесь смотрели спектакль стоя. Билеты в партер были относительно дешевы, и он посещался смешанной публикой, в том числе завзятыми театралами.
Кресла - несколько рядов кресел устанавливалось в передней части зрительного зала, перед сценой. Кресла обычно абонировались вельможной публикой.
Частое появление П «в креслах» сердило его сурового друга Пущина: «...Пушкин, либеральный по своим воззрениям, имел какую-то жалкую привычку изменять благородному своему характеру и очень часто сердил меня и вообще всех нас тем, что любил, например, вертеться у оркестра около Орлова, Чернышева, Киселева и других. <...> Случалось из кресел сделать ему знак, он тотчас прибежит»
ложи блещут орденами и звездами мундиров, бриллиантами дам; партер и кресла - в движении (театральный хороший тон предписывал входить в зал в последнюю минуту, а появление людей света требовало выполнения этикета: обмена приветствиями, ритуала поклонов и бесед).
МОИ ИНСИНУАЦИИ:
Это не строфа – это прямо гегелевская триада: толпа, гений, гениальное.
Сначала толпа: огромный, набитый многоярусным людом зал.
Занятое собой тщеславие.
А вот гений. Истомина. Она другая. Но ничего еще не сделано. Она лишь «медленно кружит».
Занимается творчеством.
Все при деле. И вдруг…
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
…То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет.
Обморок, в котором ничего телесного, своего – все осталось за этим «вдруг».
Прыжок из царства свободы «кружить» в царство необходимости «лететь». Счастье без свободы – экстаз.
Здравствуйте уважаемые.
Продолжим нашу с Вами тему про великое стихотворное произведение. И будем жечь как и в прошлый раз: :-)
Итак…
Еще бокалов жажда просит
Залить горячий жир котлет,
Но звон брегета им доносит,
Что новый начался балет.
Театра злой законодатель,
Непостоянный обожатель
Очаровательных актрис,
Почетный гражданин кулис,
Онегин полетел к театру,
Где каждый, вольностью дыша,
Готов охлопать entrechat,
Обшикать Федру, Клеопатру,
Моину вызвать (для того,
Чтоб только слышали его).
Антраша (он же скрещенный) - это такой прыжок в балетных танцах, при котором танцующий ударяет несколько раз ногою об ногу. Думаю, все это видали хоть раз.
Дальнейшие имена - это герои произведений, крайне модных в те года. Клеопатра - это понятно, а Федра - это Расин, была у него такая трагедия.Или вот Моина - это уже отечественный производитель - героиня трагедии В. А. Озерова «Фингал». В общем, еще раз показывается, что Евгений заядлые театрал, но не из-за того, что ему это очень нравится - просто это…модно:-) такой он модник. Какой театр, спросите Вы? Ну что за вопрос…конечно Александринский:-)
Главное в театре тех лет - это актрисы. Самые вольные и самые смелые нравы там присутствовали, а иметь любовницей, хотя бы временной, какую-нибудь известную певицу или балерину - это было не просто дело престижа, почти что дело чести:-))) Кстати, стойкую подобную «любовь» к балету можно проследить даже у императорской семьи (об этом поговорим особо) :-)))
Волшебный край! там в стары годы,
Сатиры смелый властелин,
Блистал Фонвизин, друг свободы,
И переимчивый Княжнин;
Там Озеров невольны дани
Народных слез, рукоплесканий
С младой Семеновой делил;
Там наш Катенин воскресил
Корнеля гений величавый;
Там вывел колкий Шаховской
Своих комедий шумный рой,
Там и Дидло венчался славой,
Там, там под сению кулис
Младые дни мои неслись.
Д.И. Фонвизин
Ну в общем, тут идет продолжение темы. Думаю, из всех фамилий Вы наверняка знакомы с Денисом Фонвизиным. Как-никак его «Недоросль» в школьной программе:-)
Драматург и поэт Владислав Александрович Озеров ныне почти забыт. Однако в Александровские годы он был фигурой и очень заметной. Кроме уже упоминавшегося «Фингала» (кстати, это не то, о чем Вы подумали - это кельтское имя. Был такой легендарный герой кельтских мифов III в. н. э. , которого звали Финн МакКулл или Фингал) у него еще на виду были такие работы, как «Димитрий Донской» и «Поликсена» и особенно «Эдип в Афинах», в которой автор легко потроллил самого императора, а тот не понял это:-)
В.А. Озеров
Пушкин, кстати, не разделял восторгов по отношению к автору и намекает, что не столь его произведения были прекрасны, сколь виртуозна игра Екатерины Семеновой - примы Александринского театра, игравшую роли первых любовниц и причем виртуозно. Сам Пушкин был ее преданный, но только платонически, воздыхатель. Дама не его полета была в молодые годы - ее любовником был сам князь Гагарин - сенатор, генерал и знатный масон.
князь Гагарин
Потом и вовсе женился н ней. Так что не Пушкину, не, тем более, Онегину, Семенова была не недостижима:-) Говорят, была чудо как хороша внешне (по тем параметрам), чудесно пела и была действительно очень талантливой актрисой. Кстати, насчет молодости. Ко времени событий Семеновой около 40 - по тем временам дама почти преклонных лет.
Е. Семенова
Павел Александрович Катенин - это наиболее известный переводчик, а главное, если можно так выразится, адаптор иностранных пьес для русской сцены. Блистательное перо, отличный вкус и виртуозное знание языка позволяло этому бывшему офицеру очень ударно работать с театрами. И венцом его работ можно признать адаптацию работ французского драматурга 17 столетия Пьера Корнеля, главной из которых, пожалуй, можно признать «Ариадну» в 1811 году, в которой блистала все та же Семенова.
П.А. Катенин
Яков Борисович Княжнин вообще очень интересный персонаж Екатерининской эпохи с яркой и необычной судьбой. Как-то за растрату его даже казнить хотели, но императрица спасла. Неплохой драматург, самым известной работой которого стала патриотическая пьеса «Вадим Новгородский». Почему Пушкин назвал его предприимчивым - вопрос. Оснований полно, но вот я думаю, из-за чего это могло произойти. То ли из-за того, что Княжнин очень тонко чувствовал конъектуру - женился на дочери самого Сумарокова, (кстати, Екатерина Александровна официально чуть ли первая русская писательница), то становится правой рукой потенциального отца Екатерины II Ивана Бецкого (об этом мы с Вами говорили недавно:), то добивается внимания и покровительства Дашковой. То ли потому, что один из первых копипастеров страны - не просто подражал, а напрямую копировал в свои произведения целые куски из книг других. Не знаю точно:-)
Я. Б. Княжнин
Князь Александр Александрович Шаховской (Рюрикович, кстати) де-факто руководитель городских театров, сам писал комедии и водевили. Насколько удачно - говорить не берусь. Возможно под колкостью Пушкин чуток потролил, причем тонко, князя - он жил в гражданском браке с актрисой Екатериной Ежовой, а та не хотела за него выходить официально. Он был очень своеобразен по внешности - очень тучен, лыс, со странным и писклявым голосом, но пишут, что человек был хороший.
А. А. Шаховской
Ну и, наконец, Карл Людовик Дидло. Француз, родившейся в Стокгольме и сделавший имя в России - это один из китов нашего отечественного балета. Можно сказать, Великий.
К. Л. Дидло
Но пойдем дальше.
Мои богини! что вы? где вы?
Внемлите мой печальный глас:
Всё те же ль вы? другие ль девы,
Сменив, не заменили вас?
Услышу ль вновь я ваши хоры?
Узрю ли русской Терпсихоры
Душой исполненный полет?
Иль взор унылый не найдет
Знакомых лиц на сцене скучной,
И, устремив на чуждый свет
Разочарованный лорнет,
Веселья зритель равнодушный,
Безмолвно буду я зевать
И о былом воспоминать?
Терпсихора - это муза танца (сам их путаю постоянно), а лорнет в те года - этакая модная приблуда для театра в виде очков на рукоятке. Я бы его назвал театральный iphone. Без него было не комильфо в театре. И дело было вовсе не в плохом зрении. Во-первых, это был аксессуар модный, причем унисекс, а во-вторых, его главную функцию автор описал чуть ниже
Театр уж полон; ложи блещут;
Партер и кресла — все кипит;
В райке нетерпеливо плещут,
И, взвившись, занавес шумит.
Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола;
То стан совьет, то разовьет
И быстрой ножкой ножку бьет.
Все хлопает. Онегин входит,
Идет меж кресел по ногам,
Двойной лорнет скосясь наводит
На ложи незнакомых дам;
Все ярусы окинул взором,
Всё видел: лицами, убором
Ужасно недоволен он;
С мужчинами со всех сторон
Раскланялся, потом на сцену
В большом рассеянье взглянул,
Отворотился — и зевнул,
И молвил: «Всех пора на смену;
Балеты долго я терпел,
Но и Дидло мне надоел.
Авдотья Истомина
Эол - полубог из древнегреческой мифологии, ответственный за определенный ветер. Ну а Авдотья Истомина - это самая блестящая ученица Дидло, окруженная кучей поклонников и обожателей. Одна из первых настоящих прим. При этом неграмотная была и читала с трудом:-) Но ее не просто любили - ее боготворили, и она постоянно попадала в скандальные истории. Веселая мадемуазель была. Из-за нее стрелялся даже Грибоедов и чуть не погиб. Причем, насколько я понимаю, ее любовником он не был, просто дал ввязать себя в поединок чести, зачем то занявшись сводничеством. Эт дуэль закончилась одним убитым и простреленной кистью Александра Сергеевича Грибоедова. А могло быть и хуже.
Еще амуры, черти, змеи
На сцене скачут и шумят;
Еще усталые лакеи
На шубах у подъезда спят;
Еще не перестали топать,
Сморкаться, кашлять, шикать, хлопать;
Еще снаружи и внутри
Везде блистают фонари;
Еще, прозябнув, бьются кони,
Наскуча упряжью своей,
И кучера, вокруг огней,
Бранят господ и бьют в ладони —
А уж Онегин вышел вон;
Домой одеться едет он.
Продолжение следует….
Приятного времени суток.
Театр уж полон; ложи блещут;
Партер и кресла, все кипит;
В райке нетерпеливо плещут,
И, взвившись, занавес шумит.
Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина; она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
Летит, как пух от уст Эола;
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет.
ИНТЕРЕСНОЕ У НАБОКОВА:
«В райке… - Раёк, «маленький рай» - галлицизм, жаргонное название последнего яруса в театре… несомненно, это всего лишь позаимствованное у парижан paradis (где блаженствует плебс и царит адская духота)».
«Эта строфа была, несомненно, продиктована желанием Пушкина поблагодарить танцовщицу за предстоящее появление в роли Людмилы».
«Истомина вышла замуж за второсортного актера Павла Якунина и в 1848 году умерла от холеры».
Сообщает подробности знаменитой «четвертной дуэли», на которой, граф Завадовский убил графа Шереметьева, приревновавшего его к Истоминой. «В яростной агонии бедняга метался и бился в снегу, словно огромная рыбина. «Вот тебе и репка», - грустно и по-свойски сказал ему Каверин». Годом позже в продолжение дуэли дрались секунданты: Якубович с Грибоедовым. У последнего был поврежден выстрелом мизинец. («10 лет спустя лишь этот скрюченный мизинец помог опознать его тело, до неузнаваемости изуродованное толпой персов во время антироссийского бунта в Тегеране, где Грибоедов служил посланником»).
БРОДСКИЕ:
Бродский обращает внимание на то, что среди зрителей наверняка были «владельцы крепостных театров», Писарев бредит.
Придется обратиться к самым ополоскам пушкинистики – книге Андрея Синявского «Прогулки с Пушкиным» (изданной под псевдонимом Абрам Терц на Западе). Вот цитата:
«Умение гарцевать, галопировать, брать препятствия, делать шпагат и то стягивать, то растягивать стих по требованию, по примеру курбетов, о которых он рассказывает с таким вхождением в роль, что строфа-балерина становится рекомендацией автора заодно с танцевальным искусством Истоминой:
…она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола;
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет.
Но прежде чем так плясать, Пушкин должен был пройти лицейскую подготовку – приучиться к развязности, развить гибкость в речах заведомо несерьезных, ни к чему не обязывающих и занимательных главным образом непринужденностью тона, с какою ведется беседа вокруг предметов ничтожных, бессодержательных.»
Прямо по Бродскому, с заменой марксьсизьма фрейдизмом. «Богатая» идея, что все возвышенное рождается из гадкого, смутила ум молодого кандидата наук…
Хорошо еще, что в кругах образованщины той поры был неизвестен дискурс – скрести Синявский Бродского с ним … ох, не ту бы меру наказания избрал ему советский суд. На таком кентавре был бы один путь – в психушку.
ЛОТМАН:
Театр уж полон; ложи блещут: / Партер и кресла, все кипит; / В райке нетерпеливо плещут... - Спектакли в петербургских театрах начинались в 6 часов вечера. Ложи посещались семейной публикой (дамы могли появляться только в ложах) и часто абонировались на целый сезон.
Партер - пространство за креслами; здесь смотрели спектакль стоя. Билеты в партер были относительно дешевы, и он посещался смешанной публикой, в том числе завзятыми театралами.
Кресла - несколько рядов кресел устанавливалось в передней части зрительного зала, перед сценой. Кресла обычно абонировались вельможной публикой.
Частое появление П «в креслах» сердило его сурового друга Пущина: «...Пушкин, либеральный по своим воззрениям, имел какую-то жалкую привычку изменять благородному своему характеру и очень часто сердил меня и вообще всех нас тем, что любил, например, вертеться у оркестра около Орлова, Чернышева, Киселева и других. <...> Случалось из кресел сделать ему знак, он тотчас прибежит»
ложи блещут орденами и звездами мундиров, бриллиантами дам; партер и кресла - в движении (театральный хороший тон предписывал входить в зал в последнюю минуту, а появление людей света требовало выполнения этикета: обмена приветствиями, ритуала поклонов и бесед).
МОИ ИНСИНУАЦИИ:
Это не строфа – это прямо гегелевская триада: толпа, гений, гениальное.
Сначала толпа: огромный, набитый многоярусным людом зал.
Занятое собой тщеславие.
А вот гений. Истомина. Она другая. Но ничего еще не сделано. Она лишь «медленно кружит».
Занимается творчеством.
Все при деле. И вдруг…
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
…То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет.
Обморок, в котором ничего телесного, своего – все осталось за этим «вдруг».
Прыжок из царства свободы «кружить» в царство необходимости «лететь». Счастье без свободы – экстаз.
Воспетая Пушкиным.Блистательна, полувоздушна,
Смычку волшебному послушна,
Толпою нимф окружена,
Стоит Истомина. Она,
Одной ногой касаясь пола,
Другою медленно кружит,
И вдруг прыжок, и вдруг летит,
Летит, как пух от уст Эола,
То стан совьет, то разовьет,
И быстрой ножкой ножку бьет
Всем известны эти пушкинские строки, прославившие "русскую Терпсихору". Когда восемнадцатилетний поэт вырвался на волю из Лицея-"монастыря", он попытался стать не только завсегдатаем театральных зал, но и "почетным гражданином кулис". А за кулисами, как известно, открывается не вполне парадная, но столь же увлекательная сторона театральной жизни. Л. Гроссман в своей работе "Пушкин в театральных креслах" писал: "Кулисы, уборные актрис, даже классы театральных воспитанниц - весь этот мир юных, красивых, грациозных и радостных женщин был постоянным источником любовных приключений. Вокруг театра развертывалась особая праздничная жизнь, насыщенная эротикой и окрашенная отважным авантюризмом. Поединки, похищения, необычайные свидания, подкупы прислуги, даже переодевания - все это сообщало любовным нравам эпохи какой-то полу фантастический и часто поистине театральный характер".В Истомину Пушкин в ту пору был влюблен как все, т. е. увлеченно включился в общую погоню за очаровательной нимфой, словно воплощавшей идеал его ранней анакреонтической поэзии.снисходительности". В ту пору Истомина была еще актрисой начинающей, хотя и многообещающей. Она уже блистала в анакреонтических балетах Дидло, изобиловавших особыми воздушными эффектами: он по существу изобрел полеты на сцене, которые стали не просто трюками, а выражением новой балетной поэтики. Эти эффекты очаровали патриарха русской поэзии Г. Р. Державина, который присутствовал на балете Дидло "Зефир и Флора" в 1808 году и выразил переполнявшие его ощущения в следующих строках:Что за призраки прелестны,
Легки, светлы существа,
Сонм эфирный, сонм небесный.
Тени, лица божества
В неописанном восторге
Мой лелеют, нежат дух?
Не богов ли я в чертоге?Авдотья Ильинична Истомина родилась в 1799 году. Авдотья Истомина была дочерью спившегося полицейского пристава Ильи Истомина и его жены Анисьи. В шесть лет осталась круглой сиротой. По счастью, попала в императорское театральное училище, куда брали детей на полный пансион, обучая их театральному ремеслу. Широким общим образованием театральная школа не могла похвастаться. Профессия артистов в начале 19 столетия не считалась престижной, и в училище приводили детей, как правило, из низших сословий и из бедной среды. Педагогом юной Авдотьи поначалу была русская балерина Екатерина Сазонова, затем, в старших классах, — Шарль-Луи Дидло, талантливый балетмейстер и педагог, сыгравший огромнейшую роль в истории развития русского балета, но при этом своенравный и жестокий. Его учеников не раз приходилось брать под свою защиту инспектору училища Сергею Ефимовичу Рахманову. Впрочем, жестокостью нравов Россию с ее крепостным правом было не удивить. Училась она в Петербургской балетной школе, и еще будучи ученицей выступала на императорской сцене. Окончив школу в 1816-м, семнадцатилетняя танцовщица дебютировала в балете «Ацис и Галатея» и сразу же заняла первенствующее положение в труппе. Со временем ее амплуа становилось все разнообразнее: Лиза в «Тщетной предосторожности», Луиза в «Дезертире», Кора в «Коре и Алонзо»...
«Мимический дар и техническая завершенность танца, эти идеальные для танцовщицы качества, естественно сочетались в ней», - пишет знаток балетного искусства Вера Красовская.
Истомина была одной из лучших балерин школы Дидло и в высшей степени владела этим искусством невесомой воздушности и "элевации" ("душой исполненный полет"), как тогда говорили. Она была и чрезвычайно музыкальна ("смычку волшебному послушна"), а также наделена яркой красотой, чего не передавали, по мнению современников, ее живописные портреты. Ее описывали как брюнетку среднего роста, с черными огненными глазами и восхитительными темными ресницами, которые могли сообщать ее взору и томность. При этом особую эротическую привлекательность Истоминой придавала пленительная округлость форм. Ее сравнивали с богиней плодов Помоной. Для балерины некоторая склонность к полноте опасна, но в пору юности она ее, в глазах поклонников, и украшает. Ее красота открылась Пушкину в новом свете. И в "Онегине" появляются пленительные строки, ей посвященные и ставшие с той поры своего рода эмблемой русского балета - "душой исполненный полет". Пушкин вспоминал об Истоминой, находясь в южной ссылке, как раз в то время, когда она блистательно танцевала в новых балетах Дидло, созданных по мотивам его произведений - "Кавказском пленнике", где она исполняла роль черкешенки, и в "Руслане и Людмиле"", где она, естественно, была Людмилой. В этих ролях Пушкин ее не видел, а в строках из "Евгения Онегина" воспроизвел неизгладимое впечатление от анакреонтического балета "Ацис и Галатея", где она дебютировала в роли Галатеи в 1816 году. Именно ей он дал почетный титул "русской Терпсихоры". То, что последние строки из известного фрагмента посвящены именно Истоминой, вполне очевидно, потому что она исполняла роль Терпсихоры в пьесе Шаховского "Новости о Парнасе" и об этой ее работе высоко отзывалась критика:Мои богини! что вы? где вы?
Внемлите мой печальный глас:
Все те же ль вы? другие ль девы,
Сменив, не заменили вас?
Услышу ль вновь я ваши хоры?
Узрю ли русской Терпсихоры
Душой исполненный полет?
О премьере балета "Кавказский пленник", состоявшейся 15 января 1823 года на сцене Большого Каменного театра в Петербурге, Пушкин узнал в Кишиневе, получив, вероятно, и афишку, поэтому уже 30 января он написал брату: "Пиши мне о Дидло, об Черкешенке Истоминой, за которой я когда-то волочился, подобно Кавказскому пленнику" В мае 1823 года Пушкин начал работать над романом "Евгений Онегин". А год спустя в альманахе "Русская Талия" был напечатан очерк об Истоминой (его автором был Ф. Булгарин), в который были включены строки из пушкинского "Онегина", ей посвященные: "Изображение страстей и душевных движений одними жестами и игрою физиогномии без сомнения требует великого дарования: г-жа Истомина имеет его, и особенно восхищает зрителей в ролях мифологических. А. С. Пушкин мастерски изобразил сию Актрису в новом своем Романе в стихах. Увековечив таким образом покорившую его сердце балерину, Пушкин в сущности лишил ее соперниц. По-настоящему карьера Истоминой началась с того времени, когда Петербург увидел ее глазами Пушкина. М. Цявловский в своей "Летописи" привел любопытный факт: когда в 1825 году граф М. А. Милорадович начал ухаживать за балериной Е. А. Телешовой, то он заказывал различным поэтам стихи в ее честь, требуя при этом непременно, чтобы они были похожи на стихи об Истоминой Пушкина.Знаменитые строки из "Онегина" буквально сразу разлетелись по России, их часто цитировали в журналах и повторяли наизусть. О степени их популярности свидетельствует такой забавный факт. В сентябре 1829 года Сергей Львович писал из Михайловского дочери: "У барышень Тимофеевых есть нечто вроде горничной; она дочь пастуха (не аркадского), но пастуха Опочецкого уезда, который пасет свиней. Ей лет 14 или 15, толстая коротышка, плечи вздернутые, квадратная, а физиономия дикая, как у всех девок, делающих грубую работу. - Она знает наизусть почти весь Бахчисарайский фонтан и читает стихи Александра, жестикулируя при этом самым комическим образом. Сложенная как я тебе говорю, она произносит отрывки из Онегина, где он говорит об Истоминой, и бьет ногой об ногу, но ноги в пол-аршина в длину и столько же в ширину. - Можешь вообразить, что это такое".
…На двадцатом году службы отяжелевшей и потерявшей былую живость танцовщице в два раза снизили жалованье. Обиженная и ущемленная, Истомина не сдалась. Она продолжала выступать, только перешла на амплуа мимической актрисы. В прошении на имя дирекции она просила разрешения на поездку для поправки здоровья. Необходимость этого лечения подтвердил врач, тем более что травма произошла во время спектакля. Резолюцию на прошении написал сам Николай I, высочайше повелеть изволивший «Истомину уволить ныне совсем от службы». Произошло это в 1836-м. Последнее ее выступление состоялось 30 января этого года. В тот вечер даже не было балетного спектакля: Авдотья Истомина плясала русскую на сцене Александринского театра.
Вскоре после этого Истомина вышла замуж за Годунова, и он быстро растолстел. Его лицо лоснилось от жиру. Когда он сидел в ложе с своей супругой, то самодовольно на всех посматривал, потому что сиял бриллиантами: шарф у него был заколот бриллиантовой булавкой, на рубашке и даже на жилете пуговицы были бриллиантовые. Он не надевал перчатку на ту руку, на пальце которой было надето кольцо с большим бриллиантом. Но недолго Истомина наслаждалась своим поздним супружеским счастием: ее здоровяк-муж схватил тиф и умер. Неутешная вдовица воздвигла дорогой памятник во цвете лет умершему супругу и даже собиралась поступить в монахини».
Уже будучи в возрасте, балерина вышла замуж за драматического актера Павла Экунина - первого исполнителя роли Скалозуба в грибоедовском «Горе от ума», прекрасно танцевавшего мазурку. Не случайно он стал ее партнером на последнем выступлении! Экунин ушел из театра вскоре после отставки своей знаменитой жены.
Той, что вызвала к жизни гениальные строки о «душой исполненном полете», суждено было погибнуть от холеры в 1848 году. Похоронили Авдотью Истомину весьма скромно, а на могильной плите начертали: «Авдотья Ильинична Экунина, отставная артистка». Всего на несколько месяцев пережил ее и муж. Некролог в «Северной пчеле» появился через год после кончины танцовщицы...
«Я видела Истомину уже тяжеловесной, растолстевшей, пожилой женщиной. Желая казаться моложавой, она была всегда набелена и нарумянена. Волосы у нее были черные, как смоль: говорили, что она их красит», - так описала легендарную танцовщицу Авдотья Панаева, дочь артиста Александринского театра, мемуаристка, гражданская жена Николая Некрасова.
Былая красота «русской Терпсихоры» стала рано покидать ее, вместе со здоровьем. Танцовщица, посвятившая сцене 20 лет жизни, жаловалась на боли в ногах и безуспешно просила императора отправить ее на курорт, на воды, чтобы поправить здоровье. Но Николай I был глух к ее мольбам. Более того, на одно из прошений он ответил письмом, в котором советовал театральной дирекции вовсе уволить Истомину. Так и завершилась в 1836 году карьера «блистательной и полувоздушной» Авдотьи, богемной роковой красотки, воспетой Пушкиным в «Евгении Онегине».
В день рождения ведущей танцовщицы петербургского Большого театра сайт вспоминает ее яркую и трагичную судьбу.
Любимица Дидло
О детстве и юности будущей звезды мало достоверных данных. По одной из версий, шестилетнюю девочку привел в театральное училище некий музыкант. На юное дарование обратил внимание балетмейстер Шарль-Луи Дидло, которого в 1801 пригласил в Петербург сам директор императорских театров Петербурга Николай Юсупов.
Авдотья Истомина дебютировала на сцене в 17 лет. Фото: Public Domain
Именно Дидло произвел настоящий переворот в хореографии, оставив в прошлом тяжелые кафтаны, шиньоны и парики актеров, сделав акцент на технику танца и «систему полетов». Именно прыжки - «полеты» - и стали визитной карточкой Авдотьи Истоминой, одной из лучших учениц Шарля-Луи.
На сцене она дебютировала в 17 лет. Исполнив партию Галатеи в балете «Ацис и Галатея», она буквально ворвалась в мир танца. В свете заговорили о талантливой красавице, поражающей грацией и магией черных глаз. В будущем ее ждали роли в балетах «Зефир и Флора», «Африканский лев», «Калиф Багдадский», «Евтимий и Евхариса», «Роланд и Моргана», «Лиза и Колен», «Лелия Нарбонская».
«Une partie carrée»
Из-за дружбы с Авдотьей Александр Грибоедов оказался замешан в громком скандале и даже лишился пальца.
Роковая красавица из толпы поклонников выбрала кавалергардского штаб-ротмистра Василия Шереметева, чей вспыльчивый нрав и ревнивый характер в итоге стоил ему жизни.
Тихой идиллии в жизни пары не было. Популярность избранницы не давала покоя Шереметеву: он устраивал ей громкие скандалы, болезненно реагировал на любое внимание мужчин к его возлюбленной.
По легенде, после одной из таких ссор Истомина пожаловалась на свою жизнь своему знакомому Александру Грибоедову. Тот предложил ей развеяться, поехав с ним к камер-юнкеру Александру Завадовскому, который слыл ловеласом и покорителем женских сердец. Вскоре Авдотья примирилась с Шереметевым, но мир между ними был нарушен слухами. В свете стали говорить, что Истомина провела у Завадовского в гостях несколько дней. Сама она отрицала любовную связь, заявляя, что разговоры о любви имели место быть, но она была непреклонна. Шереметев не мог оставить это дело и вызвал соперника на дуэль.
Из-за дружбы с Авдотьей Александр Грибоедов лишился пальца. Фото: Commons.wikimedia.org
Роковая встреча состоялась утром 24 ноября 1817 года на Волковом поле. Секундантом штаб-ротмистра стал корнет Александр Якубович, с другой стороны пришел невольный участник любовного многоугольника Александр Грибоедов.
Прозвучали выстрелы, после чего стало ясно - Шереметев серьезно ранен. Его отвезли домой, где на следующий день он умер.
После поединка между Якубовичем и Грибоедовым произошла ссора, закончившаяся тоже вызовом на дуэль. Реализовать свои намерения, правда, они смогли только через год: по делу о гибели Шереметева началось следствие, Якубович уехал на Кавказ, а Завадовский был отправлен за границу.
Через год Якубович пересекся с чиновником Коллегии иностранных дел в Грузии. Стрелялись они в районе Тифлиса. Грибоедов был ранен в руку - противник прострели ему мизинец левой руки. Годы спустя именно по изуродованному пальцу опознали тело писателя после резни, устроенной в Тегеране в январе 1829 религиозными фанатиками.
Эта дуэль вошла в историю как «Une partie carrée» - «четверная дуэль».
«Блистательна, полувоздушна»
По воспоминаниям очевидцев, история с произвела большое впечатление и на Пушкина. В 1834 году, начав работать надо романом «Русский Пелам», в набросках он описывал этот эпизод. В черновиках исследователи встретили фамилии Грибоедова, Истоминой и Завадовского.
По другой версии, Пушкин думал над отдельным романом с рабочим названием «Две танцовщицы».
«Две танцовщицы - Балет Дидло в 1819 году. - Завадовский. - Любовник из райка(Быть может, имеется в виду несчастный Шереметев.). - Сцена за кулисами - дуэль - Истомина в моде. Она становится содержанкой, выходит замуж - Ее сестра в отчаянии - она выходит замуж за суфлера. Истомина в свете. Ее там не принимают - Она устраивает приемы у себя - неприятности - она навещает подругу по ремеслу» - было написано в его черновиках.
Эпидемия холеры, разразившаяся в Петербурге в 1848 году, унесла жизни супругов. Евдокия Ильинична была похоронена на Большеохтинском кладбище в Санкт-Петербурге. На ее могильной плите написано: «Евдокия Ильинична Экунина, отставная артистка».